– Тащи сюда обоих! – завопил кто-то на крыше.

Ма Жун стоял, прижавшись к стене у двери, и ждал, когда поднимут щеколду. Наконец дверь открылась и вошел человек в черном. Ма Жун крепко обхватил его за шею и глубоко вонзил меч в правый бок. Одновременно он захлопнул дверь ногой, потом, подождав, пока корчащееся тело упадет на пол, запер засов.

– Что случилось? – завопили снаружи.

Ма Жун быстро накинул черный плащ своей жертвы, сунул за пояс кинжал и, надвинув на голову капюшон, подскочил к Чао Таю, все еще лежавшему без движения.

– Давай руку! – крикнул он.

Сквозь дыру просунулись две головы в капюшонах и в проход спустили легкую бамбуковую лестницу. Ма Жун мигом поднялся наверх. Два уборщика, вооруженные луками и стрелами, стояли в опасной близости от края крыши. К своему удовлетворению, тайвэй заметил, что чуть поодаль карниз нависает над плоской крышей крыльца с противоположной стороны прохода.

– Что… – начал один из уборщиков – тот, что был повыше.

Ма Жун нанес резкий удар, и любопытный вниз головой полетел в дыру. А тайвэй, распахнув плащ, изо всех сил пырнул кинжалом в живот второго уборщика и хотел было спуститься, но, поразмыслив, вновь плотно обернулся плащом и осторожно пошел вдоль карниза к плоскому навесу над крыльцом. При виде столпившихся у двери уборщиков он заорал:

– Бегите! У главных ворот стражники!

Они колебались всего один миг и, услышав громкий стук в окованную железом дверь, бросились к другому выходу.

Ма Жун, как только мог быстро, не рискуя свернуть шею, заскользил по шаткому карнизу обратно и, несмотря на то что последний оказался довольно надежен, почувствовал себя уверенно, лишь благополучно добравшись до входа в привратницкую.

– Стражники – у дальних ворот! – крикнул тайвэй. – Но с этой стороны пока ничего не видно. Если поторопимся, можем успеть!

Снизу донеслись гневные вопли и ругательства. Ма Жун быстро оглядел толпу. Доктор Лю все еще болтался среди уборщиков.

Ма Жун вернулся к дыре и соскользнул по бамбуковой лестнице. Чао Тай уже снял с покойницы его кольчугу и вместе со шлемом завернул в свой шейный платок, а сам переодевался в черный плащ лучника, сброшенного Ма Жуном в проход. Голова убийцы-неудачника самым неестественным образом болталась на шее.

– Надвинь пониже капюшон и пойдем! – поторопил друга Ма Жун.

Они поднялись по лестнице и огляделись. Людей в черном и след простыл.

Друзья добрались по карнизу к дальнему концу прохода и спрыгнули во двор. Ворота выходили на узкую улочку.

– К посту! – выдохнул Ма Жун.

За поворотом они неожиданно наткнулись на четырех уборщиков.

– В какой стороне стражники, братья? – спросил Чао Тай.

– Везде! Спасайтесь!

Перепуганные смутьяны, оттолкнув обоих тайвэев, рванули в какой-то лаз.

На поиски поста городской стражи у друзей ушло немало времени. По пути они встретили лишь одного мирного жителя, но и тот при виде двух высоких фигур в черных капюшонах быстро исчез.

Чао Тай и Ма Жун скинули плащи и капюшоны только во дворе небольшого домика, где устроились начальники поста. Оба тайвэя разделись догола и присели на каменный пол. Пока двое стражников обливали их холодной водой, другие окуривали одежду и оружие над жаровней с ароматными травами, постоянно горевшей в углу двора.

К своему удовольствию, Чао Тай узнал от дежурного начальника, что лошадь уже оседлана. Это соответствовало плану, задуманному Ма Жуном для быстрого оповещения всех постов: днем на каждом из них следовало держать лошадей, готовых доставить сообщение, а ночью иметь под рукой несколько хлопушек, рассылающих многочисленные цветные огни.