«Почему — если? — тут же подумалось Элизабет. — Джессика наверняка узнает и воспримет это как государственную измену».

 Уже миллион раз за свои шестнадцать лет Элизабет убеждалась, что два абсолютно одинаковых на вид человека могут быть совершенно разными по характеру.

 «И все-таки я поступила правильно», — сказала она себе, поднимаясь в лифте на четвертый этаж.

 Энни отворила дверь, не дожидаясь звонка.

 — Привет, Лиз. Входи. А я увидела тебя в окно. Просто представить себе не можешь, как ты меня спасаешь! — возбужденно заговорила она, ведя Элизабет в гостиную.

 — Да ладно тебе, — засмеялась Элизабет. — Можно подумать, я спасаю тебе жизнь, а не объясняю, как решать задачки!

 — Это одно и то же, Лиз! Если учесть, что до конкурса осталось так мало времени, это абсолютно одно и то же!

 От этих слов в душе Элизабет зашевелилась тревога. К чему-то стремиться — это хорошо, но надо обязательно быть готовой и к поражению, ведь на пути всегда может возникнуть такой противник, как Джессика Уэйкфилд.

 — У вас очень уютно, Энни, — заметила Элизабет, оглядывая маленькую гостиную, со вкусом обставленную ультрамодной мебелью. Ей еще не приходилось бывать в гостях у Энни, потому что та предпочитала заниматься в школе после уроков.

 — Неплохо, — согласилась Энни, — если любишь маленькие квартиры и много народу.

 — Я думала, ты живешь вдвоем с мамой.

 — Еще с Джонни, — неприязненно пояснила Энни.

 Элизабет вопросительно взглянула на нее. Как, у Энни есть брат?

 — Джонни — Друг моей мамы. Он живет у нас. Так что мы одна большая счастливая семья.

 Элизабет пожалела, что разговор ушел так далеко от математики. Обсуждать личную жизнь миссис Уитмен казалось ей неудобным.

 Отразившееся на ее лице смущение было трудно не заметить, и Энни виновато сказала:

 — Извини, Лиз. Ты, наверное, думаешь — вот болтушка, говорит что ни попадя. Я понимаю, тебе нет дела до моей жизни.

 — Почему же, — запротестовала Элизабет. — Я очень интересуюсь твоей жизнью, просто…

 И тут же подумала: «Просто — что? Не хочу с ней связываться? Так ведь уж связалась! А вдруг ей необходимо с кем-то поделиться?»

 — А, брось, — сказала Энни. — Давай лучше займемся делом. Не будешь же ты сидеть здесь со мной до ночи. Пойду принесу учебники.

 Глядя ей вслед, Элизабет подавила внезапный прилив жалости к этой хорошенькой темноволосой девочке.

 «Прости, Джес, — мысленно обратилась она к сестре. — Я, кажется, по уши увязаю в этом деле!»

 — Послушай, я говорю совершенно искренне, — сказала Элизабет, когда Энни с удрученным видом вернулась в комнату. — Я с удовольствием позанимаюсь с тобой, раз тебе это нужно. И не думай, что для меня это пустая трата времени.

 Энни только усмехнулась в ответ, но ее зеленые глаза благодарно вспыхнули. Девочки устроились на софе.

 — Если у тебя есть какие-то трудности в жизни, скажи мне, Энни, — предложила Элизабет. — Я буду внимательно слушать.

 — Да? — с сомнением спросила Энни.

 — Конечно. Я никуда не тороплюсь. Энни поднялась и отошла к окну, сунув ладони в задние карманы джинсов.

 — Ты когда-нибудь чувствовала себя одинокой, Лиз? То есть, совсем-совсем одинокой, так что и словом не с кем перемолвиться?

 — Это с каждым бывает, — ответила Элизабет, пытаясь припомнить, случалось ли ей быть совсем-совсем одинокой.