Разумеется, никто не говорил принцессе, насколько она безобразна. По будням она носила вуаль, равно как и все прочие обитатели дворца, а в зеркало ей позволяли смотреться только по воскресеньям, поэтому бедняжка даже не подозревала, что первые шесть дней недели далеко не так красива, как на седьмой день. Засим ничто не омрачало ее счастья. Однако родители были в отчаянии.

— По чести говоря, — жаловался король Генри, — ей давно пора замуж. Нужно избрать короля, что сменит меня на посту. Я всегда мечтал, что мы выдадим дочку замуж в двадцать один год, и удалимся от дел, и поселимся в скромной усадьбе где-нибудь в провинции, и заведем поросят.

— И корову, — всхлипнула королева, вытирая глаза.

— И пони, и двуколку, — подхватил король.

— И кур, — добавила королева. — Непременно кур! Но теперь надеждам нашим не суждено сбыться. Ты только погляди на ребенка! Ты погляди на нее!

— Нет! — твердо возразил король. — С тех пор, как ребенку исполнилось десять лет, я отваживаюсь на это только по воскресеньям.

— Нельзя ли подыскать принца, что согласится на брак «только по воскресеньям», и всю неделю не станет с нею видеться?

— Договоренность столь необычная непременно повлечет за собою крайне неприятные разъяснения, — возразил король, — а какие разъяснения я могу предоставить, кроме тех, что соответствуют истине? А таковые предоставить невозможно. Видишь ли, нам нужен первоклассный принц, а никакое аристократическое высочество не возьмет девушку в жены на подобных условиях.

— Наше королевство в прекрасном состоянии, — неуверенно предположила королева. — Молодой человек будет щедро обеспечен до конца дней своих.

— Я не выдам Белинду за приспособленца и карьериста, — изрек король непреклонно.

А тем временем принцесса решительно взяла дело в свои руки. Она влюбилась.

Вы, конечно, знаете, что раз в год всем королям, у которых есть дочери на выданье, рассылается одно роскошное издание. Журнал сей, известный под названием «Иллюстрированный Королевский Брачный Каталог», похож на иллюстрированные каталоги «Либертиз» или «Питер Робинсон», только вместо изображений мебели, или, скажем, дамских плащей и платьев, в нем содержатся портреты принцев, достигших совершеннолетия, и подыскивающих себе достойных жен. А под каждым портретом мелким шрифтом пропечатаны сведения о доходах, талантах, видах на будущее, характере и родственных связях Его Высочества.

И вот юной принцессе попался на глаза этот каталог, что по чьей-то забывчивости оставлен был на круглом столике в гостиной (а принцессам сей журнал никогда не дают в руки, но только их родителям). Разумеется, Белинда пролистала каталог от корки до корки, и каждый новый принц казался ей противнее предыдущего, — до тех пор, пока она не дошла до конца. На самой последней странице в уголке втиснут был портрет весьма и весьма недурного собою принца.

— Ты мне нравишься, — прошептала Белинда. А затем прочла примечание, напечатанное под портретом мелким шрифтом.

Принц Белламант, 24 года. Женится на принцессе, не возражающей против полученного при крещении проклятия. Суть проклятия сообщается строго конфиденциально. Характер уравновешенный. Хорошо обеспечен. Нрава тихого. Родни нет.

— Ах, бедняжка! — воскликнула принцесса. — Интересно, в чем заключается это проклятие? Уж я-то возражать бы не стала!

А тем временем во дворцовых садах сгустились синие вечерние сумерки. Принцесса позвонила, чтобы принесли лампу, и отошла к окну задернуть занавеси. Тут раздался глухой стук и слабый писк — и на полу забилось что-то черное.