Экономка застонала, оттолкнула сумку и снова плюхнулась на табурет.

Выходит, она действительно сошла с ума.

Звать еще раз хозяина было никак невозможно.

Она решила заняться пока какими-нибудь другими делами, а к сумке вернуться позднее. Может быть, все как-нибудь само утрясется…

Она прошла на кухню и выдвинула ящик стола, намереваясь почистить серебряные ложки.

Однако вместо ложек в ящике оказались груды засаленных игральных карт. Антонина Ивановна поспешно задвинула ящик и устремилась к шкафчику, где держала лекарства и прочие медицинские принадлежности. Ей пришла в голову простая и очевидная мысль измерить температуру – скорее всего у нее просто жар.

Достав футляр с градусником, она открыла его…

Но вместо термометра там оказалась ручка с неприличной картинкой. На картинке была женщина в купальнике, однако стоило экономке перевернуть ручку, как купальник растворился и бесстыдница оказалась в чем мать родила.

Антонина Ивановна плюнула и от греха убрала бесстыдную ручку в шкафчик.

Переждав некоторое время, она решила сделать то, что ей обычно помогало при всяком недомогании, а именно – выпить чаю.

Поставив чайник, она достала свою любимую чайницу с нарядными китаянками, сняла с нее крышку…

Вместо чая сверху лежала немного увядшая хризантема.

Экономка схватила цветок и вытащила из чайницы, но за первой хризантемой последовала вторая, за той – третья, и скоро вся кухня была завалена цветами, как цветочный ларек перед закрытием.

Антонина Ивановна сдалась.

Она уронила голову на стол и залилась горькими слезами.

Артур Альбертович, сложив руки на груди, стоял в дверях кухни и качал головой – он считал, что воспитательные меры должны быть достаточно строгими.

– Леонид! – обрадовался иллюзионист. – Рад вас слышать! Вы по делу или так просто – поболтать?

– Да тут звонила одна дама по поводу заказа, – осторожно ответил Леня, – сослалась на вас… Так я уж теперь и не знаю, как быть…

– Что вы, Ленечка, не сомневайтесь! – вскричал старик. – Все в полном порядке, клиентка – моя старая знакомая, с детства ее знаю! Конечно, не с моего, с ее…

– Ну и ладно, – повеселел Леня. – А вы, насколько я мог слышать, нашли новую экономку?

– Да-а… вы знаете… я тут подумал и решил оставить ту, что была… – В голосе старого иллюзиониста звучало смущение. – В моем возрасте трудно привыкнуть к переменам… Мы с Антониной Ивановной все выяснили, она не хотела причинить мне вред, просто очень привязана к брату… А его сбила с толку та ужасная женщина. Надо уметь прощать! Так я и простил, а брату работу нашел по способностям.

– Это какую же? – заинтересовался Леня, вспомнив лопоухого Виктора с вечно сонным взглядом.

– Пристроил его к Геркулесову, помните такого?

– Это который попугаев дрессирует?

– Совершенно верно! Обучая птиц, нужно с ними все время разговаривать. И желательно разными голосами – с самочками хорошо бы женским голосом, с самцами – побасистее. Так что Виктор с его способностями там ко двору придется. Сейчас-то пока еще в больнице с переломами, а как выпишется – сразу на работу.

Леня представил, как через некоторое время в разных цирках страны появятся попугаи, говорящие голосами Жириновского, Фантомаса или Хазанова, поющие, как Эдита Пьеха или Клавдия Шульженко, и не удержался от смеха.

– Ты должен быть самым красивым, чтобы понравиться Энни! – приговаривала она.

Пу И не слишком воодушевился, однако его обещали повести в парк, потом в кафе накормить разными вкусностями, и погода сегодня хорошая, так что песик смирился и позволил надеть на себя модный джинсовый комбинезон.