Гаэтан с начала учебного года жил в Нормандии. В городе Мон-Сент-Эньян, в маленьком домике, который дедушка с бабушкой отдали в пользование его матери. Его отправили во второй, предпоследний, класс частной школы. У него не было друзей. Не с кем было попить кофе по возвращении из школы. Он не вписался ни в какую компанию. Не ходил на вечеринки. Не зарегистрировался на Фейсбуке. И, вероятно, сменил фамилию.

«Я теперь даже не знаю, как меня зовут. Чесслово, когда в школе учитель делает перекличку, я всегда торможу, пока не пойму, что Манжен-Дюпюи — это я и есть!»

Зоэ в конце концов стала задумываться, а правильно ли было, что он поменял фамилию. Потому что о его отце, конечно, много писали в газетах, но к концу недели все уже обсуждали другую, не менее ужасную историю.

Но бабушка с дедушкой очень настаивали на смене фамилии. И Гаэтан стал Манжен-Дюпюи. В честь фамильного банка.

В голове у Зоэ Гаэтан никак не увязывался с убийцей тети Ирис. Гаэтан был Гаэтан, ее возлюбленный, тот, кто надувал воздушные шарики в ее сердце. Каждый вечер она записывала в дневник: «Я танцую в лучах солнца, я танцую в лучах солнца, жизнь прекрасна, как блюдо со спагетти!»

Она скотчем приклеила фотографию Гаэтана к ночнику, со стороны компьютера, и читала его письма, поглядывая на фотку. Туда-сюда, туда-сюда. Получался такой мультфильм.

Иногда ей казалось, что он грустит, иногда он выглядел веселым. Иногда он улыбался.

Открылось первое письмо.

«Зоэ, у мамы в постели какой-то чувак… Я пришел из лицея в пять часов, а она в постели с чуваком! Она услышала шум в прихожей и закричала: «Не заходите, я не одна!» Я дико расстроился. Сидел внизу, как дурак. Домитиль вечно нет дома. Интересно, что она там мутит? А Шарль-Анри вкалывает с утра до ночи. Я ни разу не видел этого типа, только его вонючие кроссовки при входе и кожаную куртку на диване. И дома теперь шмонит куревом. Не могу больше. Пропади все пропадом!»

На этом первое письмо заканчивалось. Некоторое время спустя он отослал второе:

«Не нравится он мне. Заранее не нравится. Лысый, очкастый, ну да, он высокого роста и прикинут неплохо, в принципе довольно симпатичный, не злой — но все равно он мне не нравится. Я ужас как волнуюсь за маму, а она злится на меня и орет что-то типа: «Я не должна перед тобой отчитываться!» Вот уж фигушки! Она должна передо мной отчитываться. Как я зол! Ведет себя как пятнадцатилетняя соплячка. Ты знаешь, где она подцепила Лысого? На сайте знакомств! Он ее моложе лет на пять как минимум. Ненавижу его. Никогда к этому не привыкну, клянусь, никогда!»

Зоэ резко выдохнула. «Вот зараза!» — подумала она. Изабель Манжен-Дюпюи трахается с лысым, выловленным на сайте знакомств. Наверное, когда она меняла имя, ей заменили и мозг при этом.

Она попыталась припомнить мать Гаэтана: хрупкая, тощая, бледная тень в ночной рубашке, она бежала за детьми, чтобы поцеловать их на дорогу, а потом внезапно останавливалась, словно забывала, за чем же, собственно, бежит, и спрашивала какие-то бессмысленные, незначащие вещи: «Ты красивая девочка… а ты любишь плавленые сырки "Веселая буренка"?»

Она изменилась. Видимо, оттого, что перестала принимать транквилизаторы. Но дойти до того, чтобы снимать чуваков на сайте знакомств… Некоторые девчонки из класса Зоэ уверяли, что это очень даже клево. Не нужно тратить время на долгие разговоры, «я тебе нравлюсь, ты мне нравишься» — и оба валятся в кровать, потягивая ром с колой. Они ужасали ее тем, что могли прыгнуть в постель с незнакомым парнем. Зоэ с Гаэтаном этого пока не делали. Выжидали.

Она по-прежнему спала со старым свитером, который ей оставил Гаэтан. Только вот запаха в нем уже не осталось.