— Почему ему разрешается вторгаться сюда, нарушать тишину?

— Идемте же! — строго сказал служитель. Джейк, находившийся поблизости, наблюдал за ситуацией, готовый прийти на помощь.

— А теперь попрощайтесь с вашим мужем.

— Не говорите глупостей! — отозвалась Бекки. — Какой муж? Обычный уголовник.

Она пренебрежительно фыркнула и, повинуясь знаку служителя, покорно пошла рядом с ним. Он поддерживал ее за локоть. Пара удалилась. Молодой человек, муж Бекки, остался сидеть на скамье. Вид у него был самый жалкий, голова опущена, невидящие глаза потуплены долу.

Сара тяжело вздохнула.

— Передайте мое почтение губернатору, — пробормотала она.

Я ничего не ответил.

— Сексуальные фантазии свирепствуют в этом заведении.

Я снова промолчал.

— Хотите услышать остальное? — спросила Сара. — Или боитесь, что я напущу на вас Бекки?

— Хочу услышать остальное.

Глава 2

— Все сделано в строгом соответствии с законом, — отчеканил Марк Риттер.

Как белый гигантский Будда, он восседал в углу, за письменным столом, в офисе компании «Риттер, Рэндалл и Голденбаум», находившемся менее чем в шести кварталах от моей собственной конторы. Судя по всему Марк Риттер никогда не позволял солнечным лучам касаться какой-либо части своего тела. Я видел его на теннисных кортах закутанным, словно араб. Только глаза выглядывали из бурнуса, полностью закрывавшего его голову и лицо.

В данный момент Марк был одет во все белое: помятый белый костюм, взмокшая от пота белая рубашка, испещренный жирными пятнами галстук, грязные белые туфли из оленьей кожи. Утреннее солнце, заглянувшее в комнату с востока, сверкнуло на скромной платиновой заколке для галстука. Казалось, передо мной сидел опустившийся портовый бродяга, выбеленный солнцем и погрузневший.

Был понедельник, начало трудовой недели.

— Насколько глубок ваш интерес к этому делу? — осведомился Марк.

У меня возникло ощущение, что он уже догадался, как глубоко я увяз.

— Я защищаю свою клиентку Сару Уиттейкер.

— До какого предела?

— Боюсь, что это конфиденциально.

— Ого! Послушайте-ка этого великого адвоката с его представлениями о сведениях, которые не подлежат разглашению! — воскликнул Марк. — Так вы пытаетесь освободить ее из «Убежища»?

— Вы полагаете, ее следует освободить?

— Я говорил вам на прошлой неделе по телефону, что эта девица спятила окончательно.

— Это ваше мнение, Марк? Или мнение профессионала, специалиста по душевным заболеваниям?

— Он изучал акт Бейкера, наш общий друг Мэтью! — иронически протянул Марк.

— Я пролистал его, скажем так.

— Под профессионалом вы подразумеваете медика, имеющего официальный патент, широко практикующего врача или специалиста в области остеопатии, который, по законам нашего штата, обязан не менее трех лет заниматься исследованием и лечением нервных и психических заболеваний, прежде чем его могли использовать как диагноста?

— Мне известны положения законодательства.

— Хорошо. Тогда я уверяю вас, что доктор Натан Хелсингер является таким специалистом, согласно определению, которое содержится в параграфе 394.455.

— Это доктор Хелсингер оформил медицинское свидетельство, на основании которого ее силой увезли из дома и водворили в филиал Дингли, в госпиталь Добрых Самаритян?

— Все — в соответствии с законом.