— Кто председательствовал на слушании дела?

— Судья Альберт Р. Мейсон на второй выездной сессии.

— Кто представлял Сару?

— Суд назначил адвоката.

— Его имя?

— Джерими Уилкс.

— Он здешний? Я не знаю такого.

— Он начал было практиковать в Калузе и уехал.

— О! Куда?

— Куда-то в Калифорнию.

— Удобно.

— Что это значит, Мэтью?

— Выходит, Сару защищал неопытный адвокат.

— Он практиковал в области права семь лет, прежде чем приехал в Калузу.

— Тогда он неопытен как юрист, практикующий в штате Флорида. Откуда он сам?

— Из Луизианы.

— И теперь он работает в Калифорнии?

— Я не знаю, что он делает в Калифорнии. Я знаю только, что он переехал туда.

— Когда?

— Не имею понятия.

— Куда — в Калифорнии?

— Не знаю.

— Когда происходило слушание дела?

— Третьего октября.

— И результат…

— Предусматривались четыре варианта, Мэтью, о которых, я думаю, вы информированы. Первый: она могла быть отпущена на свободу без всяких условий. Второй: она могла быть отпущена при условии амбулаторного лечения в ближайшей больнице. Третий: она могла выразить желание стать добровольной пациенткой в психиатрической клинике. И четвертый — решение о принудительном помещении в соответствующее заведение.

— Что и случилось. Она была принудительно…

— Да. Потому что предъявленные доказательства убедили судью Мейсона, что этот человек — сумасшедший.

— Ага. Скажите мне, Марк, вы случайно не знаете, как зовут полицейского, который вломился к ней в спальню той ночью?

— Снова эти выражения, Мэтью…

— Так вы знаете его имя?

— Откуда мне знать имя обычного полицейского, выполняющего свой долг?

— Неважно. Я выясню. Спасибо, Марк. Весьма признателен за то, что уделили мне время.

Иногда меня радует, что я не турист, посетивший город Калуза в штате Флорида.

Будь я туристом, я не знал бы, где найти полицейский участок. В Чикаго, штат Иллинойс, — городе, в котором я жил до того, как переехать в Солнечный пояс, отыскать полицейский участок не представляло труда. Надо, правда, признать, что в Калузе преступления совершаются куда реже, чем в Чикаго, но все же было бы логичнее, если бы полицейский участок здесь выглядел как полицейский участок.

В Калузе же он именуется управлением охраны общественного порядка, и я лишь случайно знал, где находится это управление, поскольку бывал там раньше. Управление охраны общественного порядка можно легко было спутать с банком, а банков в Калузе великое множество. Впрочем, я рад, что Калуза не испытывает недостатка в банках, ведь моя юридическая практика связана с ними и со всякого рода «ограничениями». Если вы занимаетесь законами о недвижимости, ограничения — это хорошо. Если вы сочиняете пьесы, тут ограничения для вас менее привлекательны. Если вы ищете полицейский участок, а забредаете в банк — это тоже не очень согревает. В Калузе вообще согревающего мало. Разве что месяцы август и сентябрь, когда вы можете расплавиться и растечься по тротуару возле управления охраны общественного порядка, что само по себе является уголовно наказуемым проступком. Но чтобы расплавиться на тротуаре в апреле — нет, в Калузе это исключено.

Так или иначе, в одиннадцать утра пятнадцатого апреля я стоял на тротуаре у входа в управление охраны общественного порядка.