— Чушь какая-то у нас получается. — Фрэд поглядывает то на меня, то на Этьена. — Ладно, Джейми, стрелять в него я не буду. Годится, Этьен? Я не буду в тебя стрелять. Это незаконно. Кругом свидетели. К тому же я не при пистолете. Всем понятно?

Затем тон его становится более резким.

— Но ты, Этьен, ты лживый гондон. Ну-ка, быстро — адрес Аманды.

Этьен молчит. Фрэд придвигается к нему, склоняется почти театрально.

— Ну?

Этьен мотает головой. Потом говорит:

— Хорошо. Она в Милане, — он называет адрес, мне незнакомый. Впрочем, тут же уточняет: около Порта-Венециа, и я понимаю, это совсем недалеко от квартиры Осано, за углом.

— Как вы с ней условились? — спрашивает Фрэд. — Аманда выступит у Осано, если ты ей скажешь, и не выступит, если нет?

Этьен кивает.

Фрэд смотрит на него. Смотрит долго, устало; я даже слышу, как он причмокивает, посасывая щеку. Потом произносит:

— Ой, что-то не верится.

И поворачивается ко мне.

— Поехали, Джейми. Нанесем ей визит. Попробуем ее обаять.

Он направляется к большому джипу, тому самому, к которому прижимал Этьена. Я и не думал, что это его машина. За нашей спиной Этьен поднимается с бордюра. Я слышу, как он, прихрамывая, удаляется по улице, слышу, как постукивают высокие каблуки его сапог.

— Он опередит нас, позвонит по телефону, — говорю я. — Она будет знать, что мы едем.

— Не важно. Не думаю, что у него есть какая-то власть над Амандой или даже подходы к ней.

Да я и сам так не думаю. Этьен же и признался, что уговорить Аманду выступить или не выступить на показе — задача Луизы. Хотя этих троих связывают такие запутанные отношения, никак я в них не разберусь. С какой стати Аманда должна верить Луизе, если никто, пребывающий в здравом уме, ей не верит? И почему Луиза питает такую страсть к этому жалкому прохвосту, Этьену?

Фрэд осматривает капот своей машины, отпирает биппером двери, мы забираемся внутрь.

— А здорово ты взъелся на этого французика, — говорит он. — В чем дело?

— Он сказал кое-что о моей сестре.

Фрэда, похоже, такое объяснение устраивает.

Дорогой я соображаю, что мы совершили ошибку. Надо было выяснить телефон квартиры, в которой остановилась Аманда. Фрэд с шумом втягивает в себя воздух, пожимает плечами. Теперь уж ничего не поделаешь. Похоже, он прикидывает, как нам быть, но, открыв рот, сообщает только:

— Вон там застрелили Маурицио Гуччи.

Я быстро оборачиваюсь, хоть и не думаю, что там есть на что посмотреть. И вот мы уже добрались до места и, сидя в машине Фрэда, глядим на пару безликих стальных дверей. Это жилище Аманды, однако двери его похожи на тюремные: в большую врезана справа дверца поменьше, ребенок лет десяти сквозь нее еще пройдет, но для взрослого человека она маловата. Переговорное устройство отсутствует.

— Что будем делать, Фрэд? — спрашиваю я.

— Не знаю. Если бы я пристрелил Этьена, толку было бы ровно столько же.

Меня уже мучает стыд за мое поведение.

— Да, — говорю. — Это была плохая идея.

Фрэд кивает.

— Пожалуй. Но я мог подержать Этьена, пока ты не забил бы его до смерти.

Вытаскиваю пачку «Мальборо лайт». Фрэд останавливает меня:

— Не в машине.

— Я вылезаю и, закурив, подхожу к дверям, чтобы получше их разглядеть. Двери крепкие, старые, глухие. Затем осматриваю фронтон дома. На первом этаже окна отсутствуют, а те, что выше, зарешечены, в них пробивается тусклый свет. Выглядят они так, словно выходят на лестницу, а не в квартиру.