Народ тяжко вздыхал и терпеливо слушал, затаив дыхание, рассказчик был убедителен и весьма говорлив, не уставая сообщать все более ужасающие подробности ночной погони. Мужчины сурово хмурили брови, женщины украдкой утирали глаза, искренне жалея несчастную жертву необоснованного насилия. Дети с жадным восторгом внимали кровавым подробностям, потому как это и было, по их мнению, самым интересным. А вот я, напротив, сперва громко поперхнулась, расслышав эти самые «подробности», потом чуть не расхохоталась, а ближе к концу прочувствованной, изобиловавшей примерами речи заметно нахмурилась.

У меня, как у человека сугубо практичного, справедливо возникли некоторые вопросы относительно этого, с позволения сказать, повествования. Например: что делала невеста кузнеца в глухом лесу, у озера, среди ночи, в полнолуние, да еще одна, без сопровождающего? Какого демона она вообще пошла туда накануне собственной свадьбы? А если даже искала уединения с женихом, то для чего влезла в неудобное платье, если в штанах пробираться по лесу во много раз удобнее? Для чего напялила узкие туфли, одну из которых загонщики потом предоставили убитым горем родителям в качестве доказательства печальной участи их единственной дочери? Наконец, где в это время шатался сам кузнец, если девушка ушла до полуночи, умерла вскоре после ее наступления (то есть, она просто физически не могла далеко уйти от родного дома!), а истошные крики о помощи должны были разнестись далеко-о-о по округе?

Странные несовпадения показались мне, как минимум, подозрительным. То есть, господин Ригл, мягко говоря, слегка преувеличивал. А грубо выражаясь, просто безбожно врал. Потому что, во-первых, деревня Срединка стоит не на Малом, на Большом Озере. И не Печали, а Правды. Во-вторых, красивых девушек там отродясь не водилось. В-третьих, невестам строго запрещено покидать родительский дом аж за три дня до свадьбы, чтобы, как считается в тех местах, «злые духи не испортили девку». В-четвертых, только полная дура могла отправиться в лес в полнолуние, потому как оно страшно не одними оборотнями, но и кое-какими существами попроще и попрожорливее. А в-пятых, даже если она вдруг и повстречала на свою беду оборотня, то как он мог успеть ее сожрать, когда на хвосте уже повисли улюлюкающие загонщики? Как, в конце концов, они вычислили, когда он нападет, а потом сумели догнать в его родной стихии, если всем известно, что среди ночи оборотень подобен смазанной жиром молнии?

Что говорите? Откуда я знаю про Срединку? И о том, что она стоит аккурат напротив Больших Озер?

Я непроизвольно припомнила рыжеволосых братцев, некогда загнавших меня в старый сарай на берегу этих самых Озер, и нехорошо прищурилась. А вот знаю, дорогие мои. Хорошо знаю. Даже слишком. Как знаю и то, что в этой глуши никаких оборотней сроду не водилось, а если бы и водились, то всяко побрезговали бы тем сбродом, который там вечно ошивался. Так что нет, господа охотники, что-то вы темните. Не были вы никогда в тех местах. И оборотня никакого не ловили. А если и выследили его, то явно не там и не так, как сейчас рассказываете. Вопрос только, зачем об этом говорить здесь, сейчас? Прилюдно? А затем, милые мои, что моя родная деревенька настолько далека от основных дорог нашего славного королевства, что про нее можно спокойно врать все, что душе угодно, не боясь быть уличенным.

Вот только меня такая правда совсем не устраивала.