|
– Весь Перн помогал строить. Все присылали либо мастеровых, либо материалы. – Джексом взял Брекки под руку и провел ее в двери. И, оглянувшись, кивнул Менолли – давай, дескать, сюда. Но та удивленно оглядывалась: тихая бухта была совершенно такой же, какой она ее помнила, – чистый песок, высокие деревья и цветущие кусты, окаймлявшие пляж. Холд и песчаная дорожка, обегавшая его кругом, – вот и все признаки перемен. – Прямо не верится, – вырвалось у нее. – Догадываюсь, Менолли, – сказал Джексом. – Знаешь, все просто из кожи вон лезли, чтобы не испортить такое славное место. Но когда ты увидишь, каков наш холд Бухта изнутри… – Уже поименовали? – казалось, Менолли была слегка недовольна. – Ну… этот холд стоит в бухте… так и прилипло. – Как здесь все таки красиво! – Брекки вертела головой, не в силах наглядеться досыта. – Брось, Менолли! Нет, что за сюрприз нам устроили!.. Как вспомню, что собиралась заново устраиваться в убежище… – И она счастливо рассмеялась. – Право слово, действительно – местечко получше!.. Они взошли по широким ступеням из черного и белого камня твердых пород. Оранжево кремовая черепичная кровля нависала над крыльцом, почти смыкаясь с кронами деревьев, чьи цветы наполняли воздух пряным ароматом. Металлические ставни были откинуты, открывая окна, непривычно широкие на взгляд северян; сквозь эти окна видна была внутренность дома. Арфист уже осматривал комнаты, и голос его звенел от изумления и восторга. Когда Джексом, Брекки и Менолли вошли в дом, он как раз заглянул в комнату, отведенную ему под кабинет, и на миг утратил дар речи, обнаружив, что Сильвина позаботилась переслать на новое место каждую мелочь из его захламленной рабочей комнаты в Зале арфистов. Зейр, которому передалось радостное смятение Робинтона, пронзительно щебетал, вспорхнув на стропила. Красуля и Берд присоединились к нему, и тут же в воздухе возникли Мийр, Талла и Фарли. Джексом послушал их чириканье и пришел к выводу, что они обменивались впечатлениями и новостями. – Эге, да это Фарли! Ну да, я уже слышал от кого то, что Паймур добрался сюда. Но где же он сам? – В голосе арфиста недоумение мешалось с легкой обидой. – Они с Шаррой крутят вертелы, – сказал Джексом. – Мы не хотели, чтобы здесь терлось слишком много народа, – добавила Лесса. – Боялись тебя утомить . – Утомить меня? Меня! Хм, а я не откажусь чуточку утомиться… ПАЙМУР! Его загорелое, посвежевшее лицо само по себе красноречиво свидетельствовало о возвратившемся здоровье; оглушительная мощь голоса могла у кого угодно развеять остатки сомнений. – Мастер?. – долетел ослабленный расстоянием, но легко различимый удивленный ответ. – ЖИВО СЮДА, ПАЙМУР! – Какое счастье, что мы догадались устроить ему отдых на корабле, – улыбаясь, сказала Брекки Лессе. – Представляешь, каково нам пришлось бы с этим человеком на берегу? – Вот чего вы точно не представляете, – вмешался Робинтон, – так это того, что из за кратковременного недомогания я забросил столько важных… – Кратковременного недомогания? – вытаращив глаза, перебил Фандарел. – Слушай, дорогой мой Робинтон… – Мастер Робинтон. – Менолли извлекла из битком набитого шкафчика стеклянный кубок чудесной работы. Нижняя часть его отливала глубокой синевой – цвет цеха арфистов, – на выпуклом боку красовалось выгравированное имя Мастера и арфа. – Ты еще не видел? – Наш синий! – восхитился Робинтон, так и этак вертя замечательную вещицу. – Это из моих мастерских, – расцвел Фандарел. – Стеклодув Мермел собрался было сделать его целиком синим, но я убедил его, что верхняя часть должна быть прозрачной: как иначе ты сможешь любоваться игрой бенденского вина? У Робинтона растроганно и благодарно заблестели глаза. |
