– Проходим товарищи, проходим! – почти обречённо говорил он, размахивая толстыми ручками. – Не на что тут смотреть! Женщина, вы шли куда то? Ах, с собачкой гуляли? Вот и гуляйте себе дальше.

Иванна перевела взгляд с Антона на Людмилу.

Прежде приятное лицо молодой женщины теперь стало припухшим и красным, конечности посинели, а глаза были открыты неестественно широко, словно вот вот выпадут из орбит.

Погремков рассматривал зрачки.

– Н да… – пробормотал он, поднимаясь с колен и стягивая перчатки. – Интересный случай.

– Миша, что нашел? – спросил Елин. Он еще до приезда Погремкова догадался, что Милу отравили, или вкололи ей что то психотропное – по двум отверстиям на локтевом сгибе. Но это было только предположение.

– Убитая скорее всего была отравлена белладонной – зрачки сильно расширены, кожа лица гиперемирована… Но сейчас есть гораздо более действенные яды, не оставляющие столь явных признаков. Да хотя бы мышьяк, цианид, диметил ртуть наконец… А это и вкололи непрофессионально, со второго раза. Дырки то две, – Погремков указал на локоть погибшей.

– Сомневаюсь, что Крымов так хорошо разбирается в ядах, – покачал головой Елин. – Что еще?

– В легких убитой нет воды, она даже волос не замочила. Пакет был завязан туго, убийца хорошо постарался.

– А что с температурой тела?

– А что с температурой? – переспросил судмедэксперт. – Нормальная температура, комнатная…

– Тьфу ты, – выругался Елин. – Отставить шуточки. Отчего ноги то у нее синие, как обмороженные?

– Здрасьте приехали! – взмахнул руками Погремков. – Так у нее гипоксемия, она же в первую очередь задохнулась, сознание потеряла, а уж потом отравилась. Яд успел разнестись по организму, отсюда и внешние признаки отравления. А из за недостатка кислорода конечности приобрели приятный голубой оттенок, как видите… да с, – судмедэксперт слегка замялся после неудочной попытки пошутить. – Хотя, точнее скажу после вскрытия.

– Мила моя… Милочка… – не переставая бормотал Антон. Он продолжал качаться и постепенно повышал голос. – Любимая моя… как же это?

– Антон Владимирович, – Елин подошел к Крымову. – Мне нужно задать вам пару вопросов. Вы меня слышите?

Мужчина перестал качаться и посмотрел на следователя.

– Я не убивал ее. Не убивал, слышите! – он вдруг вскочил и удивленно, как то по детски растерянно посмотрел на тело. – Не убивал… это… это несчастный случай!

– Успокойтесь, господин Крымов. Если вы невиновны, вам нечего бояться, – спокойно сказал Елин. – Повторите еще раз, что произошло.

– Я же уже говорил! – Антон почти сорвался на крик. – Я же говорил…. Мы плыли в лодке, потом Миле стало плохо, и я принялся искать в корзине лекарство от головной боли. Потом… потом я услышал всплеск, оглянулся, но ее не было рядом. Ее не было в лодке, а на берегу послышались крики. Я перепугался. Думал, она потеряла сознание и упала в воду. Но я… я не умею плавать. Не умею! И никогда не умел! Я стал править к берегу, звать на помощь. Там меня скрутил какой то парень, собрались прохожие… Потом приехала полиция и меня стали обвинять в убийстве… А потом… потом нашли тело моей жены… Вы же знаете, зачем вы меня мучаете?!

Антон рассказывал сбивчиво, иногда срываясь на крик, а иногда переходя на шепот. Руки его дрожали, губы побелели, а глаза не могли оторваться от тела покойной. Он никак не мог поверить что это посиневшее отекшее тело принадлежит его жене. Милочке, прелестной и всеми любимой Милочке.

Но неожиданно поток выкриков прервался, мужчина замер, схватил голову руками, словно его мучила адская боль, и сел на землю.