Женщины, конечно, способны украсть часть жизненной энергии, но недосып перед схваткой куда опаснее, здесь Рябов снова прав. Только я очень сомневаюсь, что он скомандует мне раздеться, выспаться и лишь затем приступить к так называемому хобби.

– Выпей эту таблетку, – командует Сережа.

– А что, допингконтроля не будет?

– Контроль будет. Идем без оружия.

– А ножик?

– Ну кто сегодня без ножа ходит? Тот, у кого молоток. Поехали. Воха с ребятами уже веселятся. Мы и так задерживаемся.

– Я с вами, – выскочила из-за стола Марина.

– Нет, – твердо ответил Рябов.

– Мариночка, если не вернусь живым, ты знаешь, кого прикончить, – киваю на коммерческого директора. – И не забудь на моей тризне заколоть Педрилу. В загробной жизни мне без него станет скучно.

Марина пристально посмотрела на Рябова.

– Нет, – повторил Сережа, и я тут же пришел к нему на помощь:

– Мариночка, не переживай, для тебя тоже работа есть, – не без удовольствия наблюдаю, как теплеют ее глаза. – В моем кабинете на столе кучка бумажек и фотографий. Уничтожь это добро.

– Теперь у нас их уже двое, – пробормотала Марина

– Кого? – полюбопытствовал Сережа.

– Костиных заместителей, – отрезала секретарша и спросила у меня:

– Эти бумажки точно…? Однажды я так поступила, а потом…

– Не тот случай, Марина. Документы и фотографии мне уже не нужны.

– Они вообще никому не понадобятся, – гарантировал Рябов.

Саша уверенно вел машину по плохо освещенным улицам. Привык, наверное, глаза как у пумы сделались. Некоторые улицы были залиты исключительно лунным светом. Ничего. Завтра шара кончится, бесплатное освещение стухнет, луна спрячется. В моей работе учитываются и такие нюансы.

Таблетка Рябова явно подействовала. Я почувствовал прилив бешеной энергии и словно вернулся в те годы, когда каждый из нас, воспитанных улицей пацанов, был безрассудно отважен, с легкостью пер навстречу опасностям, будто намеряно десяток жизней. Тогда казалось – это именно так; но прошли годы, и последствия безрассудства юности стали сказываться даже на людях, ведущих тихий образ жизни. Они, в отличие от меня, сильно изменились, однако очень часто, особенно при перемене давления, в дождливую погоду начинают ныть кости, и поврежденные в давних драках мышцы напоминают о том времени, когда они не обращали никакого внимания на полученные травмы, полагая – только на них все заживает как на собаке, только им улыбается удача.

Несмотря на мой довольно экзотический вид, я сразу понял, как отстал от жизни, стоило очутиться на дискотеке в “Аладине”. Название с одним “д” переливалось бешеными огнями и сразу напомнило мне вывеску магазинчика, находящегося неподалеку от моего офиса. Эта лавка носит название “Victoрi”, в смысле победа. Просто художник по ошибке вместо английской буквы “R” намалевал русскую. Когда хозяину лавки об этом намекнули, он с ходу заметил: “И так сойдет”. Правильно, может, он магазин именно “Виктопи” хотел назвать, мало ли какие слова на вывески цепляют? К тому же художнику доплачивать не нужно. Зачем тогда всяким “Аладинам” удивляться? Тем более, в трех шагах от моего офиса висит рекламный щит: “Изготовление бронебойных дверей и сейфов”.

Да, от жизни я точно отстал, думал хожу, как принято. Ошибался. Мой экзотический вид был весьма скромным в сравнении с прикидами молодых людей, дергавшихся под бешеные ритмы группы “Моди Бойз”, то и дело демонстрирующей свое совсем уж потрясное одеяние с гигантского монитора профессиональной системы “Караоке”.