Гарик демонстрировал, когда я с дыркой в плече бездельничал. Один в один даже цветом этот “БМВ Z-3” как в кино. Классическая форма родстера, внутри бортовой компьютер, автоматическая климатическая установка, но главное, за пять секунд авто с акульими жабрами на крыльях развивает скорость до ста километров в час.

Вот теперь можно быть спокойным за свою дальнейшую судьбу. Что мне всякие-разные гуси, Арлекины, таинственные Петровичи, шаровики Педрилы и отважные старлеи? Да я теперь на всех плевать хотел, с места не сдвинусь, собственный зад оберегая. К чему это, если ко мне пожаловал не кто-нибудь, а человек, уничтожающий всех негодяев планеты в течение полувека.

– How are you Mr. Bond? – здороваюсь я и протягиваю ему предназначавшийся Сабине букет цветов.

30

Мистер Бонд не успел ни принять цветы, ни ответить на мое приветствие оттого, что прямо на нас мчался виновник завтрашнего торжества. Гарик резко развернулся на месте, соскочил со скейта и заорал:

– Здравствуй, дядя Гриня.

– Ну, давай петушка, Гарольд, – протянул моему наследнику свою мощную длань Григорий Березовский, в сравнении с которым тот самый Бонд иногда мог бы показаться главным неумехой туманного Альбиона.

Гарик доблестно потряс руку Березовского, а потом с деловым видом поинтересовался:

– Дядя Гриня, тебе котенок надо?

Березовский вопросительно посмотрел на меня.

– По-моему, он хочет получить предоплату, – откровенно признаюсь Грише.

– Да? Ну, даешь, Гарри. Весь в папу, – вряд ли это сравнение мой сынок воспринял в качестве комплимента, потому что моментально выпалил:

– Дядь Гриня, сто баксов – и котик твой.

– Дядя Гриня больше кошечек предпочитает, – поведал я сыну, и Березовский с ходу перевел разговор по поводу своих пристрастий в сторону завтрашнего юбилея:

– Гарольд, машина нравится?

– Ничего. Как у Бонда.

– Тогда держи ключ. Он твоя, именинник.

Гарик недоверчиво посмотрел в сторону “БМВ” и поблагодарил:

– Подумаешь, у меня скейт есть. А машину водить я не умею. Потому что не достаю до педалей.

– Подрастешь, научишься, – обнадежил Березовский, однако мой сын проявил природную мудрость:

– Ну да. Пока вырасту, она немодной станет. Вот когда вырасту большой, тогда и подаришь.

– Договорились, – не стал настаивать Березовский. – Тогда говори, чего сейчас желаешь?

– “Магнум”! – выпалил мой наследник и пристально посмотрел на доброго дядю.

Березовский недоуменно взглянул на меня. Я решил по такому поводу не продолжать одаривать его букетом, протянул цветы Гарику и сказал в приказном порядке:

– Отнеси маме.

Гарик снова удивил меня. Вместо того, чтобы ответить, мол, сам тащи или послать меня вместо к Сабине прямиком в зад, он молча подхватил цветы и резво умчался в дом.

– Растет пацан, – глубокомысленно заметил Березовский.

– Чужие дети всегда быстро растут.

– И не скажи, – вздохнул дядя Гриня, наверняка вспомнив о подвигах своего отпрыска. – А чего он хочет именно “Магнум”?

– Потому что лепит жизнь со своего главного дружбана, моего бывшего начальник отдела снабжения. Только, Гриша, не вздумай…

– Я отвечу за свое слово. Будет ему “Магнум”, – не обратил внимание на начало моей просьбы Березовский и громко рассмеялся. – Самый настоящий “Магнум”.