– Серьезно?

– Можно подумать, ты меня не знаешь.

– В том-то дело, что знаю, – уже не дуется Сабина. – Дорогой, зачем ты хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле?

– Форма защиты от твоих беспочвенных обвинений. Если бы я не выдумал, что ночью был у девочек, ты бы до сих пор развивала свою излюбленную тему. Я даже сегодня дома остался, а ты…

Сабина с нежностью прильнула ко мне; как же, такой примерный семьянин. Жди, дорогая, когда бы не требование Рябова после очередной бессонной ночи, ты бы меня сейчас здесь только с миноискателем могла выпасать. И так скажи спасибо, что я ближе к рассвету домой добрался, больше того, задрых рядом с тобой, а не в кабинете.

– Дорогой, сходи к Федору Игнатьевичу, принеси цветы, – деловым тоном скомандовала мне супруга, развивая успех на семейном фронте.

Разве я когда-то отказывался от работы по домашнему хозяйству? Тем более от встречи с самим Федором Игнатьевичем, который стал для Сабины еще главнее массажистки и персонального врача, ежегодно выискивающего при ней мешок новых болезней. Федор Игнатьевич, бывший противник, а ныне садовник, постоянно таскает Сабине какие-то цветы в живом и отварном виде для поддержания красоты в доме и слабого организма моей супруги. Я бы на месте Феди ее раз и навсегда горячей смолой напоил, однако это только с нами ветеран был таким военным, от вида Сабины он постоянно бледнеет и торчит на ней, как вилка в заднице.

Выйдя в холл, я мгновенно отскочил в сторону и занял круговую оборону, успев заметить самого грозного врага на своем жизненном пути. Однако рыжая скотина отчего-то не удосужила меня пристальным вниманием. Педрило лениво зевнул и взглянул на меня, как румынский парламентарий на гея. Неподалеку от Педрилы степенно прогуливалась такая же волосатая тварь пепельной окраски. Наверняка этот персидский выродок подмогу вызвал, самостоятельно со мной справиться ему не по когтям, решил я, но внезапно вынырнувший с улицы Гарик доказал, что мой вывод был ошибочным.

– Скейт купил, – сынок продемонстрировал мне пятидесятидолларовый кусок пластика на роликах. – Папуля, он тебе нравится?

– Конечно. Да, хочу тебе еще один подарок сделать.

– Какой? – обрадовался Гарик.

– Можешь опять смело ходить в школу.

Выражение лица Гарика изменилось настолько, что мне пришлось срочно засомневаться в необходимости среднего образования и ремонте школ.

– Чтоб она уже сгорела! – сын рассудил в точности, как его папаша много лет назад.

– Я не против, – откровенно признаюсь Гарику.

В самом деле, если школа сгорит, значит в срочном ремонте она нуждаться не будет.

– Гарик, а эта тварь откуда взялась? – указываю рукой на лениво потягивающуюся пепельную котяру.

– Это тебе не просто так, – поднял для важности палец Гарик, – она знаешь какая… Породистая. Еще больше нас.

– То есть?

– То есть, то есть, – моя недогадливость привела юбиляра в состояние легкого раздражения. – Я в свою метрику смотрел. Там ты и мама. А у нее даже прабабушки пишутся.

– А так это кошка? – наконец-то догадался я.

– Ты что, тупой? Конечно. Ее тетя Света принесла. Такое имя, я не выговорю. Педрило будет с ней гулять. А потом тетя Света мне даст котика. Или сто баксов.

– За сто баксов сам с ней гулять можешь.

– Папуля, они же не просто гуляют, а трахаются, – просветил меня сынок и угнал наверх.

Выйдя из дому, я понял – вот где деньги зарыты. Завести, что ли, сто кошек, это какие же урожаи зелени можно собирать. Ну, Педрило, альфонс паршивый, за сто долларов трахается.