Нет уж, лучше усомнюсь! Для чего, собственно, нам понадобилась эта сеть? А все равно для чего, важно, что она у нас есть, эта чудесная большая сеть, и мы вытянем ее, полную картинок и образов, мы вытянем их, а сеть затянет и нас, прихватит с собой, хотим мы того или нет, картинки и образы будут десятилетиями плавать вокруг, то грудь покажется, то кострец, я хочу сказать, спина, да, бедро, кострец, пенис, это самое лучшее из всего, всегда! Мои любимые части тела! Я бы никогда не смог, даже если бы захотел, я бы никогда не смог смотреть на что нибудь другое. Может, и вы полюбуетесь ими, они выглядят совсем неплохо. На этом снимке два проводника собак, да, две собаки и два проводника устроили настоящее соревнование: кто заставит большее число заключенных описаться из страха перед псами? Все получилось как нельзя лучше. Злые собаки. Четкие фотографии. Собачьи укусы на чужих лодыжках, лечение корней зубов на чужих столах. Врача, прошу вас! Немедленно! Ах, он уже был здесь? Ну ладно. Есть ли у нас врач и для заключенных призраков в их призрачном царстве? Нет, для них у нас нет ничего, не говоря уже о враче. Попадись они нам не там, где положено, пусть не жалуются. Любой врач, которого мы можем заполучить, нужен нам самим. Давайте вернемся с этим врачом ко мне, а вдруг он сможет помочь хотя бы мне, я ведь жутко тоскую по себе, но еще больше – по чужим взглядам, тем, что остановятся на мне, желая понять, что значит вообще быть здоровым: я, послушно покладистый меч кладенец, всегда поспешающий не торопясь, потому что спешка нужна при ловле блох, – я в последний раз вынимаю себя из складчатых ножен, но что в последний раз – в это, опять таки, верю я один, вы, само собой, мне не верите, ну да все равно, во всяком случае, я застрял там прочно, нет, собственно, не так уж и прочно. Я вне себя. Но, к сожалению, меня вне меня больше нет. Я хотел сказать, меня вне меня ни разу и не было. Как легко это происходит! Как легко! Только что я еще прочно сидел в себе, так прочно, что как я ни вертелся, ничего не помогало, и вот мое рванье, нет, мое тканье сползает с меня, как спускается с горы веселый путник, вот, наконец, он подходит к месту привала, хотя я просил свое тканье не делать этого! Ватный тампон должен остаться в футлярчике, чтобы не замараться. А после пусть катится к чертям собачьим. Использованная ветошь выглядит просто ужасно и не становится лучше, даже когда поваляется в мусорной куче. Ради бога, пусть другие едят из унитаза или пусть вовсе отказываются от еды. Но прежде мы их вымажем их собственным дерьмом, это будет второе блюдо после тяжеловатого первого. Если вы спросите, что мне нравится, я отвечу: прыгать на кучу голых заключенных и оттаптывать им руки и ноги. Первое блюдо еще и сейчас камнем лежит у меня в желудке. Позовите врача, прошу вас! Если можно, немедленно! Можно? Ну спасибо. Здравствуйте, доктор, у меня вот здесь что то болит. В этой ситуации вы же не откажете мне во врачебной помощи? Не откажете? Благодарю. Напротив, с помощью вашей врачебной помощи вы хотите отправить меня туда, где я сейчас нахожусь? Хотите программировать, одобрять и контролировать то, что из меня вышло? Благодарю покорно. Сможем ли мы потом придти к единому мнению относительно естественной причины моей смерти? Благодарю покорно. Что еще вам хотелось бы знать? Почему спасение лежит сейчас в унитазе? Раз уж вы этого не знаете, и я не знаю, между прочим, я разрешил тем самым великую загадку человечества: откуда приходит спасение. Вы тоже можете разрешить свою, да да, и вы тоже, доктор. Мое личное спасение, предсказанное мне этой письменной гарантией выигрыша, я нечаянно уронил в унитаз. Почему ученик стоит перед унитазом, чтобы стать настоящим мужчиной? Спасение! Его дерьмо исчезает, и из него рождается настоящий мужчина. Почему ученик в этот момент оказывается в том самом месте, где его не должно быть? Чтобы жрать дерьмо! Он должен жрать дерьмо взрослых! Ему ведь надо расти, этому ученику, а без жратвы вряд ли это получится.