– Так по ней уж лет десять никто не ездит, вы не с той стороны заехали. Можете развернуться, но запутаетесь, – кашлянув в кулак, спокойно пояснил мужик, но кулак от подбородка не оторвал. Я отметила в зеркале, как сверкают белки его глаз, и автоматически втянула голову в плечи. – Сейчас все новой дорогой пользуются, асфальтированной. Только отсюда до нее крюк в тридцать километров. А напрямки – полтора. Эх, ночка хороша!

Из-под застегнутого наглухо плаща вынырнул бородатый подбородок и мечтательно задрался вверх.

Лунный свет и в самом деле нарисовал причудливую картину: застывшие, как на художественном полотне, деревья, ровно отбрасывающие в одном направлении косые тени, лохматые шапки редких кустов, кажущиеся притаившимися живыми существами, загадочно белеющие в траве шапочки непонятных цветов. И тишина, нарушаемая легким шуршанием шин и потрескиванием мелких, попадающих под колеса машины веточек, а также толстых сочных стеблей растений. Свет фар, слишком реалистично освещающий дорогу, казался назойливо чуждым. Такое впечатление, что насильно вторгаемся в заповедную зону.

– З-заколдованный мир… – нервно выдала Наташка. – Одна ни за что бы здесь не покатила.

– Зря вы вообще сюда приехали, – глухо донеслось с заднего сиденья. – И дом Пилипенковых зря купили. Я бы советовал его продать. Нехороший дом. Беды ждите. Мне во-он у той сосны остановите. А сами прямо. Через полкилометра будет развилка. Вам налево. Не перепутайте!

– А разве вы не с нами в Кулябки? – поинтересовалась ошарашенная Наташка, останавливаясь рядом с мощным стволом сосны. Ее массивные ветви сплели на дороге сказочное кружево. – Может, вас до дома подвезти?

Ясное дело, подруге хотелось получить полную расшифровку загадочных слов мужика. Точно так же, как и мне. Отсюда и столь щедрое предложение. Уверена, что дай мужичок согласие на доставку к дому, Наташка мигом бы сослалась на отсутствие в бензобаке бензина и заправочной станции в лесу. Просто рассчитывала на продолжение диалога на месте.

– Не, я тут к кладбищу короткой дорогой пройду, – с кряхтеньем вылезая из машины, заявил попутчик. – Уже, считай, приехал. Спасибо вам.

Ноги у меня непроизвольно дернулись. Получив незаслуженный пинок, Денька не стала выяснять отношения, сразу попыталась сигануть через меня на освободившееся сзади место. «Сразу» не получилось. Наверное, лапы отсидела. И тогда псина, напрягая тренированные природой мышцы мускулистого «боксерского» тела, принялась карабкаться по мне, как альпинистка, задействуя когти в качестве ледорубов. Несколько раз удалось ее сбросить, но, несмотря на мой отчаянный скулеж, собака словно сбрендила. И тут меня осенило! Я додумалась оказать ей посильную помощь в передислокации – коленом, сумкой и руками. Собака, утробно квакнув, брякнулась на сиденье и с ненавистью принялась стаскивать с задней лапы балласт – пластиковый пакет с бывшими сосисками.

Оценить степень своих повреждений я не успела. Успела только заметить исчезновение Наташки. К счастью, кратковременное, к несчастью, перепугавшее меня до потери сознания. Подруга материализовалась с моей стороны двери, можно сказать, из ничего. Хотя этого «ничего» с лихвой хватало на сорок восьмой размер. Белое в свете луны, искаженное страхом лицо Наташки в ореоле встрепанных волос хорошо вписывалось в окружающую обстановку. Даже Денька, успевшая разделаться с пакетом, не узнала хозяйку и угрожающе рыкнула. Совсем нюх потеряла.

Полминуты, не меньше, подруга таращилась на меня, пытаясь что-то выговорить онемевшими губами. Пока я интуитивно не разобрала суть вопроса: «Ирка, это ты?»

Для того чтобы ответить, мне пришлось поднапрячься, развернуть зеркало и взглянуть на себя.