— И ты хочешь сказать, что план уже придуман?

— Ну, в общих чертах.

— Твоего отца не устроит такая формулировка. Он захочет знать конкретно.

— Да ему не понравится никакой план, кроме его собственного. Но меня успокаивает, что выход есть. И наметился недавно. Знаешь, почему я не могла покинуть дом? Не из-за себя. Из-за папы и Макса. Они были так подавлены после развода. Макс с папой иногда ведет себя грубо. И я боялась, что если я уеду, оставлю их одних, то страшно даже представить, до чего они дойдут. Конечно, я не вообразила себя незаменимым пупом земли и что без меня их мир рухнет, но, когда мама уехала, я почувствовала, что нужна им, что должна быть рядом.

— И что изменилось?

— Папа больше не нуждается во мне, как раньше. Мне кажется, он встречается с Ниной.

— Ого…

— Нет, выслушай. Это важно. Я и раньше видела, что они неравнодушны друг к другу. Но сейчас думаю, они уже больше чем друзья, в какой-то момент, я пропустила в какой именно, что-то между ними произошло. Они, конечно, стараются скрывать, что между ними что-то происходит. Но отец меняется в присутствии Нины, выглядит таким оживленным, даже счастливым. Он стал тщательно одеваться, следит за собой как никогда, хотя и раньше он умел одеться. Например, уделяет много времени своей прическе, всяким деталям, галстукам в цвет ботинок или еще что-нибудь в таком роде… В последний раз, когда мы ездили за покупками, он целых пять минут выбирал дезодорант.

Реакция Дэзи в отношении Нины была на удивление положительной. Грег иногда встречался с женщинами, но Дэзи каждый раз не одобряла его выбор. Но с Ниной было иначе, может быть, потому, что Нина была мамой Сонет, ее лучшей подруги, и всегда ей нравилась. С Ниной она могла поговорить о будущем ребенке и обо всем на свете. И еще потому, что Нина одна вырастила дочь и добилась всего самостоятельно. Нина могла служить ей жизненным примером. Хотя она еще не слышала ни разу, чтобы отец говорил о ней, о том, что она ему нравится. Может быть, ждал случая, когда сама Дэзи заговорит о Нине, ведь он видит, что она ей доверяет и даже советуется, например, о будущем ребенке, как с близким человеком.

— Но я не понял, — удивился Джулиан, — если у твоего отца появилась женщина, почему он не хочет тебя отпустить? Теперь ты спокойно можешь его оставить.

— Но я не уверена. Я сказала, если бы он остался с Ниной, я бы не беспокоилась.

— Ты должна перестать беспокоиться в любом случае.

Разговор с Джулианом всегда приносил ей облегчение. Он понимал ее, как никто другой на свете. И причину ее беспокойства понимал.

— Спасибо, что выслушал. — Она взяла его руку, на секунду прижалась к нему, что, вероятно, выглядело смешно в ее положении, и вдруг отстранилась с виноватым видом.

— О, прости…

— О чем ты? Мне было приятно.

— Серьезно?

— Серьезно.

Она не ожидала такой реакции, кому понравится такое внимание со стороны женщины, похожей на мамонта?

— Ты так странно на меня смотришь, — заметил Джулиан, — как будто не веришь.

— Я тебе полностью доверяю. Мне только странно, как ты можешь вести себя так, как будто не замечаешь моего… — И, смутившись, замолчала.

— Твоей беременности? — уточнил он без всякой неловкости.

— Ну да, моего ужасного вида.

— Ты же не навсегда останешься беременной.

— Но у меня будет ребенок, и это — навсегда. — Хотя иногда в своих мечтах Дэзи легкомысленно воображала себя этакой юной мамочкой, которая приковывает взгляды мужчин, интригуя их своим ранним материнством, с ребенком на руках — этаким модным аксессуаром, придающим ей особый шарм.