|
Ее считали не особенно блестящей, но вполне надежной. Фирма процветала, и Джереми Клоуд жил в красивом доме георгианского стиля, рядом с базарной площадью. За домом тянулся большой старинный сад, окруженный стеной, и весной, когда цвели груши, в этом саду бушевало море белых цветов... Покончив с обедом, муж и жена перешли в комнату, окна которой выходили в этот сад. Служанка Эдна принесла кофе. Она взволнованно дышала открытым ртом: у нее были полипы. Фрэнсис, налив немного кофе в чашечку, попробовала - кофе оказался крепким и горячим. Она коротко одобрила: - Отлично, Эдна. Эдна покраснела от удовольствия и вышла из комнаты, удивляясь, однако, про себя, как это люди могут пить такой кофе. По мнению Эдны, кофе должен быть бледно-кремового цвета, очень сладкий и с большим количеством молока! В комнате, выходящей в сад, Клоуды пили свой кофе, черный, без сахара. Во время обеда они говорили о самых разных вещах: о знакомых, о возвращении Лин, о видах на урожай. Но сейчас, наедине, они молчали. Фрэнсис откинулась в кресле, наблюдая за мужем. Он совершенно забыл о ее присутствии. Правой рукой он поглаживал верхнюю губу. Хотя Джереми Клоуд и сам не подозревал этого, такой жест был характерен для него и выражал тайное и глубокое волнение. Фрэнсис не часто приходилось видеть этот жест. Однажды - в раннем детстве Энтони, их сына, когда он был тяжело болен. Другой раз - в ожидании вердикта присяжных. Потом - в начале войны, когда должны были прозвучать решающие слова по радио. И еще - накануне ухода Энтони в армию после отпуска. Перед тем как заговорить, Фрэнсис задумалась. Ее замужняя жизнь была счастливой, но ей не хватало теплоты, выраженной словами. Фрэнсис всегда уважала право мужа быть сдержанным. Он платил ей тем же. Даже когда пришла телеграмма о гибели Энтони, ни один из них не позволил себе распуститься. Он тогда вскрыл телеграмму, затем поднял на нее глаза. Она сказала: "Это оттуда?.." Он наклонил голову, подошел и вложил телеграмму в ее руку. Некоторое время они совершенно молча стояли рядом. Затем Джереми сказал: "Как бы я хотел помочь тебе, дорогая". А она ответила - твердым голосом, в котором не было слез, ощущая только ужасную пустоту и боль: "Тебе ведь так же трудно, как и мне". Он погладил ее по плечу. "Да, - сказал он. - Да..." И пошел к двери, ступая немного неверно, но с поднятой головой. Как-то сразу он постарел и повторял только: "Что же тут говорить... Что же..." Она была благодарна ему, бесконечно благодарна за эту душевную чуткость. Сердце ее разрывалось от жалости при виде его внезапно постаревшего лица. Со смертью ее мальчика в ней самой что-то оледенело, исчезло обычное человеческое тепло. Она стала еще более энергична и деятельна. Ее безжалостный здравый смысл порой вызывал почти страх. Джереми Клоуд снова провел пальцем по верхней губе - нерешительно, будто в поисках чего-то. И Фрэнсис заговорила, спокойно и четко: - Что-нибудь случилось, Джереми? Он вздрогнул. Кофейная чашка чуть не выскользнула у него из рук. Он тут же овладел собой, уверенным движением поставил чашку на поднос. Затем поднял глаза на жену. - Что ты имеешь в виду, Фрэнсис? - Я спрашиваю тебя: случилось что-нибудь? - Что могло случиться? - Глупо было бы гадать. |
