– Энсел никудышный лгун, особенно если на него нажмешь. Он предпочитает избегать конфликтов. Я бы принял его историю за чистую монету, но завтра начинается суд, и на перекрестном допросе от него живого места не оставят. Поэтому сегодня утром я решил сам устроить ему перекрестный допрос, чтобы посмотреть, как он его выдержит. – Последовала напряженная пауза. – Таким образом мне удалось все выяснить, – с горечью произнес Куинн и отвернулся.

– Я очень сожалею, – спокойно сказала Элизабет. Глаза у нее были сухими.

– Вам есть о чем сожалеть, – буркнул Куинн.

– Вы были в той комнате? – спросил я у Элизабет Эндикотт.

– Нет, – быстро ответила она, но без особой уверенности.

– Это не отрицание, а черт знает что, – сказал Куинн. – Вам придется давать показания в суде. Вложите побольше чувства.

– Нет! – повторила Элизабет.

– Это уже лучше, – одобрил Куинн.

– Ваше алиби, – сказал я, – зависит от человека по фамилии Уолден, который в девять вечера закрывал свою заправочную станцию.

– Это хорошее алиби, – промолвила она.

– Окружной прокурор откопал владельца ранчо по имени Томас Виктор, который проезжал мимо станции без семи минут девять. Он хотел заправить машину, но станция была закрыта.

Элизабет облизнула губы кончиком языка.

– Очевидно, у Виктора отставали часы.

– Господи, Лэм! – воскликнул Барни. – С этим алиби все должно быть в порядке. Уолден давал показания на дознании, и никто в них не усомнился. Очевидно, Виктор в самом деле ошибся.

Я не сводил глаз с Элизабет Эндикотт.

– Она морочит нам голову, – сказал я Куинну.

Он повернулся к ней.

– Бетти, завтра мы отправляемся в зал суда. Вы не можете позволить себе лгать нам. Мы ваши друзья. Наша задача – спасти все, что вам дорого. Обманывая нас, вы перерезаете себе горло. Скажите нам правду.

– Я говорю ее вам, – ответила она.

Куинн обернулся ко мне.

– Что ты об этом думаешь, Дональд?

– Я думаю, что она лжет.

– Дональд, ты не можешь… – начала Берта Кул.

– Черта с два не могу, – прервал я. – Взгляни на параграф 258 «Кодекса утверждения завещания», Барни. Прочти его ей.

– Какой параграф? – переспросил Барни.

– 258-й.

Элизабет Эндикотт посмотрела на меня.

– Вы адвокат? – осведомилась она.

– Мог бы им быть, – ответила Берта Кул. – Он получил юридическое образование. Дональд – смышленый сукин сын. Если вы лжете, дорогуша, то вам лучше чистосердечно признаться в этом.

Куинн вертел страницы «Кодекса».

– Нашел? – спросил я.

– Да.

– Прочитай вслух.

Куинн прочитал параграф:

– «Никакое лицо, осужденное за преднамеренное или непреднамеренное убийство покойного, не может иметь права на наследование какой-либо части его состояния, и та часть, которую означенное лицо унаследовало бы в иных обстоятельствах, распределяется между другими наследниками».

Куинн посмотрел на миссис Эндикотт, потом на меня. Лицо его было бледным.

– Боже мой! – воскликнул он.

– Выкладывайте, – сказал я Элизабет Эндикотт.

Ее глаза встретились с моими.

– Вы работаете на меня, – сказала она. – Вы не имеете права говорить, что я лгу.

– Я работаю на вас и поэтому хочу вас спасти, пока еще не поздно.

– Я не была в доме во время выстрела, – заявила миссис Эндикотт.

– А где же вы были?

– На дороге в Сан-Диего.