— Ну, «мочить»-то буду я, — возразила Анна Сергеевна. — И не один раз.

— Скажите, Василий Юрьевич, а инспектор обещал что-то сделать ради их безопасности? — вступила в беседу Надежда.

— Он сказал, что меры будут предприняты, как только Анна Сергеевна получит конкретные указания кого-то убрать. Так что на этот счет пока можно не беспокоиться, главное — вовремя информировать Рыжикова. Теперь второй вопрос нашей повестки — что мы такого начудили с двумя господами Каширскими?

— Начудили — это еще очень мягко сказано, — вздохнула Надя.

— Даю отчет, — продолжал Щепочкин. — «Первый» Каширский — некто Федор Петрович Рогожкин, мой давний приятель, он живет в городке N. Это километров в пятидесяти от нас, — пояснил Вася для Надежды, — и работает в местной поликлинике. Обладая некоторыми навыками гипноза, он иногда использует их на практике, но никакой широкой огласки не имеет. Да и не стремится. Когда я ему позвонил и объяснил, в чем дело, Федор Петрович тут же согласился помочь. В окружение князя Григория ему удалось внедриться через Анну Сергеевну, которая рекомендовала его лично барону Альберту. Вот, в общих чертах, и все. — Щепочкин уставился на Надю — дескать, теперь ваш черед.

— «Мой» Каширский — это сам… — Тут Надежда назвала фамилию известного «психотэрапэута», который в перестроечные годы посылал свои «устаноуки» многомиллионной аудитории советских телезрителей и, по мнению некоторых критиков, отчасти послужил писательнице Абариновой-Кожуховой прототипом Каширского. — К князю Григорию Анатолий Михалыч попал через небезызвестного Гробослава, или ди-джея Гроба, позвонив ему в прямой эфир.

Василий даже присвистнул:

— Надя, как это вам удалось заполучить такую знаменитость?

— Для нас, журналюг, нет ничего невозможного, — загадочно улыбнулась Надежда. — Ну, скажем так, почти ничего…

— И надо же им было столкнуться нос к носу не где-нибудь, а перед самим князем Григорием, — с досадой заметил Вася. — Хорошо еще, что все так благополучно сошло.

Тут в разговор вновь вступила Анна Сергеевна:

— Простите, друзья мои, я не совсем поняла: получается, что вы действуете не совсем заодно, а каждый сам по себе? Иначе такой накладки с двумя Каширскими просто бы не было.

— Действительно, у нас теперь нет другого выхода, как доверять друг другу, — отметила Надя. — А то просто какая-то самодеятельность получается!

— Кстати, о самодеятельности, — вспомнил Василий. — Через пару недель состоится премьера «Ревизора», так что приглашаю всех желающих. Ну да вы, Наденька, уже в курсе — я ж видел, как вы нашего режиссера интервьюировали. Это был настоящий допрос с пристрастием!

— Да уж, на последней репетиции милейший Святослав Иваныч был просто в ударе, — заулыбалась Надежда. — А этот немец, как его, ну, в общем, который играет доктора Гибнера — он же прирожденный артист. Ему бы на настоящей сцене выступать, а не в банке штаны просиживать… И, по-моему, он ко мне не совсем равнодушен.

— Вот как? — от души рассмеялся Василий. — С чего это вы решили?

— Он все время на меня поглядывал, да еще таким взглядом, как бы точнее сказать, в общем, плотоядным.