Из пыли выскользнула Прибрежная Галька и юркнула в узкое ущелье между моей и Гаврилиной спинами.

    -  Бледнолицые! - дрожа от страха, прошептала девушка. - Духи оставили нас! Духи первые спасовали перед великой опасностью!.. Бледнолицые! О, как они ужасны! Мерзопакостные койоты привлекли их на свою сторону - теперь роду пиу-пиу конец! Сбылось черное древнее пророчество, хотя и не в тот срок, о котором говорил мой дедушка…

    -  Понял! - воскликнул вдруг Гаврила. - Я ведь этих душегубов проклял, правильно? Там, на милой моему сердцу сторонке, велел им провалиться сквозь землю! Вот они и провалились!

    -  Это и без тебя ясно, - проговорил я. - Лучше думай, как теперь сделать так, чтобы… Постой! Ты ведь законопатил их сюда, значит, можешь и это… выконопатить! Обратно! Понял?

    -  Эй, ты! - крикнул Пахом-Чик. - Нечистый! С тех пор как я и мои лихие молодцы скитаемся без еды и питья по пустынным этим землям, прошло уже довольно много времени! Сейчас ты отплатишь за наши страдания!

    -  Отплатит, отплатит! - визгливо поддакнула Заманиха. - Убей его, внучок, замучай, раскромсай на кусочки, поруби, пошинкуй!

    -  Три дня прошло, если мне не изменяет память, - откликнулся я. - Не такой уж и большой срок… От трехдневной голодовки никто еще не умирал!

    -  Три дня в безлюдной пустыне - в голоде, холоде и страхе смерти - кажутся годами! - рассудил Пахом-Чик. - Если бы мы не встретили басурман, приютивших нас и обогревших, совсем бы плохо нам пришлось… А басурмане-то оказались озорные, к делу воровства и душегубства склонные! Понравились они мне, и решил я их в свою банду взять да подразорить местных купчиков!.. Лихие молодцы мои, Стенька, Васька, Абрашка, Разящий Клык, готовьте сабельки к бою!

    -  Гроза окру-уги!!

    -  Как прикажет бледнолицый, так и поступать будем. Хау! - донесся откуда-то голос Разящего Клыка. - Проклятый Рогатый Дух обманул наше племя! Коварно овладев доверием воинов, выкрал пленника и переметнулся на сторону пиу-пиу! Смерть ему!

    -  Ты же мне, душегуб, задание дал - освободить из застенков Ахмета Медного Лба! - напомнил я Пахому. - Если убьешь, как я его освобожу?

    -  И правда… - задумался на мгновение Пахом-Чик. - Было такое… Только - эх! - душенька моя теперь вовсе другого требует! Я тебя тогда пощадил, а ты мне что устроил?

    -  Я?!! Я и ногой шевельнуть не мог!

    -  Ну не ты, так твой дружок! Вот его-то мы и убьем! А тебя измордуем до полусмерти и Ахмета вызволять заставим! Да, этот хитрый план достоин самого великого разбойника Медного Лба, который мне во всем пример!

    -  Гаврила!.. - зашипел я. - Давай скорее проклинай, а то сейчас нас порубят, раскромсают и нашинкуют!

    -  Я вот что подумал, - шепотом ответил мне воеводин сын, - ежели таким образом путешествовать можно на дальние расстояния, почему бы нам не переместиться, а их тут не оставить? Пускай душегубничают подальше от честных православных людей.

    -  А что? Это идея… Можно попробовать.

    -  Уже пробовал. Изо всех сил нас с тобой проклинал. Но ничего не получается.

    -  Не получается?

    -  Нет…

    -  Попробуй вслух! Громко! Торжественно!

    -  Проклинаю! - театрально завопил Гаврила, воздев руки к небу.