- А как ты боролась с депрессией? - спросил Том.

Мэдисон отвела взгляд. Ей не хотелось вспоминать о долгом разговоре с Дороти. Прошло всего три месяца после аварии, и Роджер был тогда практически неуправляем. Мэдисон снова позвонила женщине, которая все больше становилась ее подругой, и расплакалась.

- Я могу поднять его ноги, но не могу поднять ему настроение, - всхлипывая, говорила она. - Что бы я ни делала, оно не улучшается.

- Увы, это закономерно, - сказала Дороти. - Раньше в больницах были отдельные корпуса для больных с травмами позвоночника. Больные курили траву, занимались сексом друг с другом и посетителями.

Мэдисон вытерла слезы.

- Что? - переспросила она.

- Я говорю о сексе, Мэдди, - сказала Дороти. - После подобных увечий первый вопрос, который задают больные: «Смогу ли я ходить?» Потом: «Смогу ли я заниматься сексом?» или, если это женщина: «Смогу ли я иметь детей?» По моему, половые органы Роджера не повреждены…

Мэдисон обескураженно молчала.

- Я… никогда об этом не задумывалась, - прошептала она.

- Дорогая моя, не забывай иногда жить! И вот теперь Том спрашивает, как она вернула Роджеру вкус к жизни…

- Когда Роджер заметил улучшения, ему стало легче, - с трудом пробормотала она.

Том кивнул, будто удовлетворенный ответом.

- А какие он принимал лекарства?

- В основном разжижающие кровь, - ответила Мэдисон, снова почувствовав под ногами твердую почву.

Она обрадовалась, что не пришлось углубляться в самые неприятные для нее подробности отношений с Роджером. Ужасно одновременно быть сиделкой мужчины и спать с ним. Она никак не могла совместить признание «Я люблю тебя» с резкими приказаниями вроде «Ты должен сделать это!». Сиделки не перемежают поцелуями внутримышечные уколы.

Когда они, наконец, добрались до пикапа, Мэдисон вдруг поняла, что проговорила без остановки всю дорогу, и ей стало неловко.

В пикапе никого не было - только большая оранжевая лодка, еще не надутая, и пара огромных рюкзаков, тяжелых на вид.

- А где Мила? - спросила Мэдисон, оглядываясь по сторонам.

Они стояли на берегу широкой, но неглубокой горной реки, пикап был припаркован на гравии. Узкая дорога к воде почти полностью заросла, и ветви деревьев, свисающие до земли, скрывали ее. Том заглянул в пикап и проверил все необходимые вещи.

- Она где-то здесь, но ты вряд ли ее увидишь. Она очень стеснительная.

Мэдисон подвинулась к нему поближе.

- А почему ее зовут Мила? - прошептала она.

Он все еще рылся в пикапе, и ответ прозвучал почти скороговоркой. Видимо, он это часто повторял.

- Мила мылит, Мила моет, Мила мелет! Забирай свой рюкзак. Сможешь его нести?

Мэдисон улыбнулась.

- Если я скажу «нет», ты понесешь его за меня?

Она дразнила его, но Том словно не заметил этого.

- Да, - просто сказал он.

На мгновение их глаза встретились, и Мэдисон почувствовала, как ее сердце начинает биться все сильнее. Она торопливо отвела взгляд.

- Я понесу сама, - сказала она.

Кроме рюкзака, Том тащил еще большую лодку. Они прошли так около мили. Наконец, он остановился, положил лодку на землю и надул ее. Мэдисон огляделась. Слева на пятьдесят футов вверх уходила ровная скала. Справа текла река, которая в этом месте была намного глубже, чем там, где стоял пикап. Между ней и скалой, в тени огромного нависшего камня, было тихо и уютно, и Мэдисон вдруг осознала, что осталась с Томом наедине…

Он укладывал вещи в лодку. Роджер бы на его месте стал ныть, что ему приходится все делать самому. Но, конечно, глупо даже сравнивать: Роджер, просто никогда бы не отправился в поход с женщиной.