Он был далек от того, что волновало их, и отвлекся, погрузившись в свои собственные мысли, когда четверка стала обсуждать вопросы последних тренировок и скорого полета в космос.

Опомнился, когда машина, не снижая скорости, уже въезжала в город. Зданий становилось все больше и больше. Одни были воздвигнуты у подножия холмов, другие смутно виднелись за протекающей в отдалении речкой. Все строения ярко блестели под послеполуденным солнцем.

Модиун снова почувствовал, как в нем нарастает внутреннее возбуждение. Он, конечно, понимал, что речь в данном случае идет только о теле, а вовсе не о мозге… Однако приходилось постоянно следить за своим физическим состоянием.

«Наверное, это и есть тот самый город Халли, – подумал он. – Наконец‑то я добрался сюда, и буду первым человеком, надолго вышедшим за барьер за последние три с половиной тысячи лет».

Событие это представлялось ему довольно значительным.

* * *

– И куда же вы теперь? – спросил один из людей‑животных.

Прошла по крайней мере целая минута, пока Модиун понял, что человек‑медведь обращается к нему. Тогда он объяснил, что пока ещё не знает.

– Я ведь здесь новичок, – медленно начал он свое многословное объяснение. – Только недавно прибыл из Африки. Так что был бы, пожалуй, благодарен вам, если бы вы мне посоветовали, куда лучше направиться.

Они совершенно серьезно принялись обсуждать эту проблему и даже как‑то перестали обращать внимание на него самого. Наконец человек‑лиса проговорил, как бы удивляясь, что подобная мысль сразу не пришла им в голову:

– А почему бы нам не взять его с собой?

На том и порешили.

– Мы все ему покажем и объясним, – заявил человек‑бегемот. – Да и самим будет любопытно посмотреть, какие женщины ему понравятся.

Модиун тут же вспомнил о Судлил.

– Видите ли, сюда прибудет моя женщина, так что с этим – никаких проблем.

– Вот и чудненько, – проговорил человек‑ягуар. – Заодно и полюбопытствуем, как занимаются любовью люди‑обезьяны…

Наверное, при этих словах у Модиуна вытянулось лицо и округлились глаза, поскольку его тут же вежливо спросили:

– Вы ведь не будете возражать?

Сам‑то Модиун не видел причины, почему бы он стал возражать, но интуитивно чувствовал, что это вряд ли понравилось бы Судлил.

Как раз перед его отбытием за барьер они вместе с нею наблюдали за спариванием животных. Судлил к тому времени, конечно, ещё не совсем выросла, и её реакция являлась следствием болезненного состояния тела, но все же она как‑то странно ко всему этому отнеслась.

Поэтому, улыбнувшись своим воспоминаниям, Модиун спокойно разъяснил, что обезьяны‑самки иногда возражают, когда за ними ведется наблюдение в подобные, с их точки зрения, неподходящие моменты.

Люди‑животные посмотрели на него сначала с некоторым удивлением, а потом даже презрением. Человек‑ягуар сочувственно сказал:

– Боже мой! Неужели вы позволяете своим самкам указывать, что и когда делать? Командовать вами?

Потом он бросил хитрый взгляд на своих спутников:

– Полагаю, нам придется объяснить этому парню, что такое настоящий самец.

От избытка чувства превосходства человек‑ягуар даже похлопал Модиуна по плечу: держись, мол, парень, мы тебе поможем в столь незамысловатом деле! Затем он проговорил:

– Не ломай себе над этим голову. Держись с нами, и все будет в порядке.

После этого все четверо представились: человека‑ягуара звали Доолдн, медведя – Роозб, лису – Нэррл, а бегемота – Айчдохз.