Вся эта канитель была нужна для того, чтобы подогнать термодинамику под требования рыбьей психологии. Я должен был поддерживать температуру воды в проруби на уровне нуля, иначе рыба не будет клевать. Но если в лунке не будет чистой воды, хотя бы и из растопленного льда, то в ней неизбежно вновь намерзнет ледяная корка. В этом случае рыба будет клевать, но вытащить ее окажется невозможно, и улов пропадет даром.

Билл и Сара за день обработали половину лунок, мы с Мэригей на следующий день довели дело до конца. Когда мы уже под вечер вернулись домой, нас встретил изумительный аромат. Сара жарила цыплят в очаге и приготовила горячий глинтвейн из сидра со сладким вином.

В кухне никого не было. Мы с Мэригей налили себе по кружке и прошли в гостиную.

Там молча сидели наши дети, а с ними Человек. Я узнал его по росту, широким плечам и клейму на руке.

– Добрый вечер, шериф.

– Целое Дерево сказало: «Нет», – сообщил он, не ответив на приветствие.

Я тяжело опустился на стул, выплеснув полкружки глинтвейна. Мэригей примостилась на подлокотнике дивана.

– И это все? – спросила она. – Только «нет», и больше ничего?

В моем сознании осталась лишь одна, неотвязно повторявшаяся мысль:

– «Каркнул ворон: „Никогда“.

– Есть еще некоторые детали, – он извлек некий четырех– или пятистраничный документ, сложил листки вдвое и положил на кофейный столик. – Прежде всего Дерево выражает вам благодарность за проделанную работу и выплачивает каждому из ста пятидесяти добровольцев одну стопятидесятую долю стоимости корабля.

– Несомненно, в земных кредитах, – заметил я.

– Да… Но сюда же прибавляется и поездка на Землю, где вы сможете потратить эти деньги. Это на самом деле великое счастье, и оно может сделать жизнь каждого из вас легче и гораздо интереснее.

– И всех нас сто пятьдесят людей, возьмут на борт?

– Нет. – Шериф улыбнулся. – Ведь можно отправиться и куда‑нибудь, помимо Земли.

– Кто из нас и сколько?

– Семнадцать, и вы в том числе. Во время полета все будут находиться в анабиозных камерах – из соображений безопасности.

– А Человеки будут управлять полетом и жизнеобеспечением? Сколько вас будет?

– Мне не сообщили. А сколько потребуется?

– Наверно, двадцать, если десять из них будут крестьянами. (Мы в своих расчетах не старались вычислить минимально необходимую численность экипажа) Среди вас есть крестьяне?

– Я не знаю ни одного. Хотя мы очень быстро обучаемся.

– Надеюсь, что это так. – Настоящий крестьянин ответил бы совсем по‑другому.

– Ты угостила шерифа сидром? – обратилась Мэригей к дочери.

– Я не могу задерживаться, – сказал шериф. – Я только хотел, чтобы вы двое узнали об этом до общего сообщения.

– Это было великодушно, – ответил я. – Спасибо. Он поднялся и принялся одну за другой надевать на себя одежды.

– Я же знаю, что для вас это представляет особый интерес. – Он потряс головой. – Я был сильно удивлен. Мне казалось, что проект обещает одну только выгоду и никаких реальных потерь, и все мы здесь были, конечно, согласны в этом. – Он указал на столик. – Правда, это было решением не только нашего Целого Дерева. Это очень любопытно.

Я проводил его на улицу. От крыльца к дороге вела траншея по пояс глубиной. Солнце снижалось, и морозный воздух сразу же высосал все тепло из моего тела. Два выдоха, и мои усы смерзлись в сосульки.

Всего два года до весны. Реальных года.