Они снова вышли на дорожку, и Дейрн опять поцеловал ей руку — на прощание.

— Я обязательно постараюсь вам помочь, — еще раз пообещал он и, уходя, оглянулся через плечо: Асфодель по-прежнему стояла на дорожке. Но когда он оглянулся во второй раз, ее уже не было. Она знала этот парк куда лучше, чем он.

«Санктуарии», «Обещание Рая»… Сколько нелепых, смешных названий! — думал он. — И это в городе, где шуткам просто нет места!»

Она, конечно, не производила такого ошеломляющего впечатления, как Ченая, но тоже была прекрасна. И пусть Кадакитис лишний раз это признает, прежде чем она милостиво согласится дать ему вожделенный развод! И пусть Шупансея тоже сперва убедится, как хороша ее предшественница, желая занять ее место рядом с принцем!

Дафна повернулась к Лейну и Уиджену, стоявшим у передних шестов паланкина.

— Благодарю вас, братья мои! — сказала она торжественно.

Этих двух гладиаторов она действительно очень уважала; они часто помогали ей тренироваться, а сегодня сами вызвались нести ее паланкин, чему она от всей души обрадовалась. Двое носильщиков сзади были в школе новичками, она даже имен их не знала, но раз их выбрал Дейрн, они, безусловно, тоже заслуживали уважения. Дафна коротко поблагодарила их:

— Благодарю за оказанную мне честь. — И поклонилась.

— Мы подождем здесь, — сказал Лейн и невольно улыбнулся. — Задай им перцу, госпожа!

Он был красивым мужчиной; его, видно, благословил сам Саванкала, подарив ему такие же золотистые волосы, как у Ченаи, высокий рост и могучее тело античной статуи. Впрочем, красота его тела вполне могла быть самым непосредственным образом связана с бесконечными упражнениями, которые выполняли гладиаторы. Дафна посмотрела в его ярко-синие глаза и улыбнулась с легкой грустью: ах, почему она полюбила не Лейна?

— Я постараюсь не держать вас слишком долго на этом солнцепеке, — пообещала она. — А насчет «задать перца»… Что ж, и задам! Я им такое устрою!.. — Она хищно оскалилась, но тут же вернула своему лицу совершенно невинное выражение. — Я, разумеется, всего лишь всем надоевшая милая маленькая принцесса из старого Рэнке… — Но, смиренно произнося эти слова, она выразительно провела пальцем по горлу и опустила оба больших пальца вниз.

Оба гладиатора расхохотались, удивляя ранних прохожих, спешивших куда-то по своим делам. Потом Дафна в полном одиночестве проследовала к воротам через площадь Вашанки и вошла в Зал Правосудия.

Вестибюль был пуст. Кадакитис явно отказался от каких бы то ни было попыток и дальше притворяться, что способен управлять городом, а также самим собой. Он и раньше-то крайне редко устраивал здесь заседания… Дафна помедлила, поднявшись на нижнюю ступеньку возвышения, на котором стоял трон. Отсюда принц когда-то отдавал свои распоряжения…

Несколько мгновений она провела в нерешительности, бессильно опустившись на одно колено и вспоминая, как впервые, выйдя замуж, прибыла в этот проклятый богами город. Тогда Кадакитис был еще полон различных планов, надеясь что-то исправить в том омерзительном наследии, которое досталось ему от Абакитиса, его сводного брата. Тогда Дафна еще любила своего мужа и даже простила ему тот гарем, который он притащил с собой из Рэнке. И тогда она вполне разделяла его идеалы и надежды. И очень радовалась тем переменам, которые, как ей казалось, произошли в характере принца в связи с возложенными на него обязанностями правителя.

Но это продолжалось, увы, недолго. Идеалы расшатались, планы рассыпались в прах. Кадакитис практически без боя уступил главенствующую роль — сперва Шупансее и бейсибцам, а потом Молину Факельщику и его дружкам! Она искренне оплакивала тогда того Кадакитиса — исполненного великих надежд мальчишку, — который вместе с ней совершил далекое путешествие в ненавистный Санктуарий.