— Подколоть маленько, — усмехается Ясна и только после еще одного взгляда в мою сторону возвращается на место. Бестия облегченно выдыхает.

А я немного в растерянности. Вот как так? Неделя прошла, Яка вроде спал, а мозгов не прибавилось. Экстрима хочется? А если кусну за попку?

— Повторить приглашение? — поворачивается Бестия.

Вылезаю из машины и, обойдя капот монстра, сажусь к Али и Коту.

— Подвинься, Кожеголовый, — толкаю локтем мутанта в бок.

Еще в полудреме, зеленый чавкает огромной пастью. Бросает сонный взгляд на мое черно-золотое лицо и мигом просыпается.

— Матюшки, аднака, — торопится крокодилище прижаться к Коту. — Перуну сдесь.

Закатываю глаза.

— Вы вообще все в курсе, куда едем? И зачем?

— В гости к цесаревичу. Отрывать башку чмырю Деймону, — кивает Ясна.

— Штоба Али ее съил, — облизывается Крокодил.

— Мечтай больше, — фыркает рыжая.

Смотрю на Кота:

— А тебя чего потянуло?

— Хочу реабилитироваться перед командиром, — вздыхает слепец. — Хоть она и не договорила приказ, но, почему-то, считает виноватым меня.

— Действительно, почему же? — фыркает Бестия, заводя мотор.

— Деймона ты не донесешь Аяно, — говорю. — Голова утырка укатится со мной. У меня на нее планы, — оскаливаюсь в предвкушении.

Али грустно вздыхает.

— Рассматриваешь вариант не убивать Деймона? — спрашивает Кот.

— Нет, — сверлю его взглядом. Он чувствует, хоть и слепой.

— Да я просто спросил.

Деймон серьезно накосячил. Ему конец, даже если Владимир пригрозит мне казнью. Просто потому, что долбо-князь снова посягнет на жизнь Аллы. Обычно, влиятельные дворяне видят в молодых родственницах шанс укрепить позиции своего Дома. Но не Деймон. Видимо, его положение как главы шаткое. Он считает Аллу угрозой, так как она — дочь легитимного главы. Я не отпущу говнюка — иначе его руки развяжутся. И убийство Аллы превратится в вопрос времени.

Наконец наш «монстр» трогается, едем по чуть ли не вылизанной дороге. Асфальт гладкий, словно по стеклу скользим, трава на обочине пострижена так ровно, что английские газоны обзавидуются. Вот что значит поместье цесаревича.

Мы и километра не проезжаем, как дорогу перегораживают три синих фургона. Двери отъезжают в сторону, и из темноты салонов показываются люди с гранатометами. Не меньше десятка.

— Вон с машины! — кричит Ясна, дернув за ручку двери.

— Сидеть! — рявкаю я, и девушка послушно падает обратно в кресло. Бестия тоже уже почти выпрыгнула, но, вздрогнув от приказа, захлопывает дверь обратно.

Подаюсь вперед и верчу головой между двумя спецназовками. Оглядываю гранатометчиков — черные трубы целятся в лобовое стекло. В темноте фургонов шевелятся еще бойцы, блестят начищенные стволы автоматов. Ничоси. Всерьез за нас взялись.

Снаряды вылетают из сопел.

Перед самым залпом накрываю капот и лобовое стекло Бригантиной. Серия взрывов сотрясает пикап, внутри нас трясет, как на аттракционах. Грохот рвет барабанные перепонки. Красные тюльпаны расцветают на лобовом стекле, ревущее пламя, как струи воды, стекает бессильно вниз.

Наступает передышка, удивленные грантаметчики заряжают РПГ новыми снарядами. Наружу из фургонов показываются нахмуренные командиры групп. Покумекав, они поднимают пустые ладони в нашу строну. Гранатометчики вскидывают тубусы РПГ.

— Гони вперед! — командую. — Врежься в них.