— Мой рыцарь! — ангелесса впивается в губы и азартно шерудит у меня во рту языком. — Вот твоя награда за победу!

Мягкие пышности Сербины сплющиваются о мою грудь. Она страстно стонет, не разрывая поцелуй. Сердце ее быстро колотится.

Слышу за стеной из перьев, как пыхтит недовольная Аяно.

— Отпусти его, американка! Нам еще спасать семь миллиардов жоп!

Сербина не реагирует. Свистит вынимаемый из ножен острый клинок.

— Сейчас я тебе крылышки то обрежу, чтобы ты, курица, не перелетала за чужие заборы!

Ноль внимания от перантой. Отдалась всецело изучению полости моего рта. А я не то, что даже против такой награды — целоваться Сербинка обучена хорошо, — но боязно за дурочку. Аяно ведь не шутки шутит. Приходится звонко шлепнуть по топорщащимся под сорочкой ягодицам.

— А-у-у-и-у-и! — хватается блондинка обеими руками за попец. — Перун! За что?!

В ее глазках наворачиваются слезы. Зато крылышки опустила, а Аяно, соответственно, разжала пальцы на черной рукояти катаны. Клинок остался в ножнах.

— Раньше тебе вроде нравилось, — делаю удивленное лицо. — Уже нет?

— По-прежнему нравится, — возражает горячо блондинка. — Но может продолжим наедине?

Она бросает косой взгляд Аяно, которая снова невозмутимо взяла меня под руку. Лицо японки становится равнодушным и непроницаемым, на пернатую смотрит, как на диковинную мебель.

— Извини, полковник Кимура верно сказала, — вздыхаю. — Дела зовут.

У Сербины даже крылья опустились.

— Когда же мы снова увидимся? — надувает она щечки.

— Скорее уже после спецоперации в Британии.

— Буду ждать, — заявляет пернатая, и, кивнув ей на прощание, огибаю дивное создание, всё никак не бросающее попытки заполучить сильнейшего демоника в ряды своих постельных рабов.

Едва отхожу, как к Сербине чуть ли не подбегает граф Юрий Долгоногий:

— Леди Гиллер, не будет у вас минутки? Мой сын Дмитрий постоянно о вас говорит после его чудесного излечения вашими стараниями. Дима вас буквально превозносит! Не могли бы вы принять мое приглашение и заглянуть к нам на обед.

— Не могу, — резко холодным голосом отвечает Сербина. — А ваш сын мне уже порядком поднадоел постоянными звонками и любовными письмами. Это совсем неприлично! Прошу займитесь его воспитанием!

— Простите, — растерянно кланяется Юрий, бросаю непонимающий взгляд на оголенные ноги американки. Похоже, у графа когнитивный диссонанс — явно раскрепощенная девушка, с пышными формами, в сорочке, демонстрирующей ее лучшие качества, оскорблена вежливым вниманием наследника одного из влиятельнейших в мире Дома. Но вот такие эти женщины — поди их разбери. Принцу откажут, а за свинопасом гоняться будут.

На парковке провожаю Аяно до черной «Чайки». Рядом с машиной курит японец-водитель. При нашем появлении он спешно бросает сигарету на асфальт и растаптывает ее подошвой.

— Госпожа, — подбежав, японец с поклоном распахивает дверь перед командиром «зорь».

Не обратив на слугу внимания, Аяно задерживается и смотрит на меня с какой-то чувственной болью:

— Всё хорошо? — невольно беспокоюсь.

— Нам, Кимура, иногда снятся вещие сны, — вдруг признается японка. — Особенно перед Шу-бун-но Хай.

Не зря меня этот праздник насторожил. Точно бы там мой чудан не прокатил бы.

— И что же тебе приснилось в этот раз?

Девушка пристально смотрит в мои глаза.