|
Но у Веласкесов по крайней мере есть утешение: они хотя бы помнят, как дон Максимо, их дед, знаменитый исполнитель уайно, плясал подряд три дня и три ночи. А есть ведь и такие, что даже и понятия не имеют, откуда взялись их долги. Вот, например, Лукас: самые-самые старые старики не упомнят, когда его семья задолжала хозяевам. Говорят, какой-то его прадед во время войны против Чили попросил гуахе, чтоб оплатить блестящий праздник по случаю спасения Янауанки от пожара. Но даже уцелевшие участники войны не помнят этого праздника. Слишком уж давние это, темные дела. Те, кто шел тогда в индейские отряды, думали так: генерал Чили поссорился с генералом Перу, вот и воюют. Где ж тут какую-то пирушку помнить? Чилийцы сожгли тогда чуть ли не половину страны, но ни одно правительство не согласилось подписать акт, отторгающий самую богатую провинцию. Маршал Касерес во главе своей конницы палил одно за другим горные селения. Но ни один перуанский полководец не захотел сдаться. Тогда чилийцам пришла в голову гениальная мысль: посадить своего ставленника в качестве вождя перуанцев. Снедаемый мелким тщеславием, генерал Иглесиас принял командование армией, вооруженной захватчиками. Цель у него была одна: расстрелять последних перуанцев, оказывающих сопротивление, и, покрыв себя таким образом «неувядаемой славой», усесться за стол мирных переговоров. На рассвете одного из позорнейших в нашей истории дней его войска остановились в Уараутамбо. За то, что они не разграбили поместье, в их честь устроили праздник, и распорядителем оказался тот самый дальний предок семьи Лукас. Вот как получилось, что прадед в 1882 году плясал куэки да уайны, а в 1972 году правнуки расплачиваются. Один из Лукасов начал было подсчитывать да записывать, так у него получилось, что долг будет погашен окончательно в 1990 году. Всё раньше, чем у эквадорцев – эти только в 2040 году расплатятся с англичанами, что оружием и деньгами помогли им добиться независимости.
Ну, так вот: жители Уараутамбо узнали, что донья Пепита тоскует, и задрожали от страха. Судья Монтенегро встревожился л пожелал, чтобы аккорды гитары и общее веселье рассеяли тучи, окутавшие душу любимой. Но приглашателей не было. Как-то раз в час сиесты, когда Арутинго дремал в кресле, донья Пепита вскочила и, нарушая покой своего верного слуги, завопила: – Мне скучно, черт бы вас всех побрал! – И схватила календарь. – Почему сейчас не святая неделя? Какого дьявола ждать-то? Эти сволочи святые уселись в алтарях, как курица на яйцах, никак не вылезут! Надо календарь изменить, чтоб скорее! – Задрыги! – охотно подхватил Арутинго. – Ты что? – рассердилась донья Пепита. Она любила употреблять крепкие словечки, но не выносила, когда другие их употребляли. – Надо это сделать, хозяюшка. – Что сделать? – Вы же сами сказали, донья Пепита: изменить календарь. Чтоб время шло быстрей, хозяюшка! – Поздравляю тебя, парень. Наконец-то у тебя в башке шарики завертелись, – захохотала донья Пепита. – Сегодня Какое число? – Пятнадцатое февраля. – А если бы март был, можно пасху праздновать. – Но если вы хотите, чтоб был март, кто может помешать? Почему в месяце должно быть тридцать дней? По вашей воле их может быть десять или хоть сто. Скажите, как вы хотите, а уж мы постараемся, чтоб никто не спорил! На следующее утро Арутинго отправился в Уараутамбо. Ильдефонсо Куцый вместе с другими арендаторами уже ожидал его. Не тратя лишних слов, Арутинго сообщил следующее: донья Пепита не желает, чтоб они думали, будто она «Задается», и с удовольствием примет их приглашение. Донья Пепита решила перенести страстную неделю. День распятия Спасителя будет в феврале – в ближайшее воскресенье можете скорбеть. Дон Полидоро Леандро забормотал было, что прожил на свете девяносто лет, а про такую машину, чтоб ускоряла время, не слыхивал. |
