|
Нынче сколько погибают оттого, что дурно направлены мысли! К тому времени поспеет ваше сочинение, и вы разом о себе напомните. - Я именно, - пробормотал он уже польщенный ловкою лестью Варвары Петровны, - я именно собираюсь теперь присесть за мои Рассказы из испанской истории... - Ну, вот видите, как раз и сошлось. - Но... она? Вы ей говорили? - О ней не беспокойтесь, да и нечего вам любопытствовать. Конечно вы должны ее сами просить, умолять сделать вам честь, понимаете? Но не беспокойтесь, я сама буду тут. К тому же вы ее любите... У Степана Трофимовича закружилась голова; стены пошли кругом. Тут была одна страшная идея, с которою он никак не мог сладить. - Excellente amie! - задрожал вдруг его голос, - я... я никогда не мог вообразить, что вы решитесь выдать меня... за другую... женщину! - Вы не девица, Степан Трофимович; только девиц выдают, а вы сами женитесь, - ядовито прошипела Варвара Петровна. - Oui, j'ai pris un mot pour un autre. Mais... c'est égal, - уставился он на нее с потерянным видом. - Вижу, что c'est égal, - презрительно процедила она, - господи! да с ним обморок! Настасья, Настасья! воды! Но до воды не дошло. Он очнулся. Варвара Петровна взяла свой зонтик. - Я вижу, что с вами теперь нечего говорить... - Oui, oui, je suis incapable. - Но к завтраму вы отдохнете и обдумаете. Сидите дома.. если что случится, дайте знать, хотя бы ночью. Писем не пишите, и читать не буду. Завтра же в это время приду сама, одна, за окончательным ответом, и надеюсь, что он будет удовлетворителен. Постарайтесь, чтобы никого не было,. и чтобы copy не было, а это на что похоже? Настасья, Настасья! Разумеется, назавтра он согласился; да и не мог не согласиться. Тут было одно особое обстоятельство... VIII. Так "называемое у нас имение Степана Трофимовича (душ пятьдесят по старинному счету, и смежное со Скворешниками) было вовсе не его, а принадлежало первой его супруге, а стало быть теперь их сыну, Петру Степановичу Верховенскому. Степан Трофимович только опекунствовал, а потому, когда птенец оперился, действовал по формальной от него доверенности на управление имением. Сделка для молодого человека была выгодная: он получал с отца в год до тысячи рублей в виде дохода с имения, тогда как оно при новых порядках не давало и пятисот (а может быть и того менее). Бог знает как установились подобные отношения. Впрочем, всю эту тысячу целиком высылала Варвара Петровна, а Степан Трофимович ни единым рублем в ней не участвовал. Напротив, весь доход с землицы оставлял у себя в кармане, и кроме того разорил ее в конец, сдав ее в аренду какому-то промышленнику и, тихонько от Варвары Петровны, продав на сруб рощу, то-есть главную ее ценность. Эту рощицу он уже давно продавал урывками. |
