|
д. - в этом ей богу есть как будто какая-то великодушная твердость... Да как же вы оттуда выбрались? - Я к одному человеку в Европу написал, и он мне прислал сто рублей. Шатов, разговаривая, всЈ время по обычаю своему упорно смотрел в землю, даже когда и горячился. Тут же вдруг поднял голову: - А хотите знать имя человека? - Кто же таков? - Николай Ставрогин. Он вдруг встал, повернулся к своему липовому письменному столу и начал на нем что-то шарить. У нас ходил неясный, но достоверный слух, что жена его некоторое время находилась в связи с Николаем Ставрогиным в Париже и именно года два тому назад, значит, когда Шатов был в Америке, - правда, уже давно после того как оставила его в Женеве. "Если так, то зачем же его дернуло теперь с именем вызваться и размазывать?" подумалось мне. - Я еще ему по сих пор не отдал, - оборотился он ко мне вдруг опять и, поглядев на меня пристально, уселся на прежнее место в углу и отрывисто спросил совсем уже другим голосом: - Вы конечно зачем-то пришли; что вам надо? Я тотчас же рассказал всЈ, в точном историческом порядке, и прибавил, что хоть я теперь и успел одуматься после давешней горячки, но еще более спутался: понял, что тут что-то очень важное для Лизаветы Николаевны, крепко желал бы помочь, но вся беда в том, что не только не знаю, как сдержать данное ей обещание, но даже не понимаю теперь, что именно ей обещал. Затем внушительно подтвердил ему еще раз, что она не хотела и не думала его обманывать, что тут вышло какое-то недоразумение и что она очень огорчена его необыкновенным давешним уходом. Он очень внимательно выслушал. - Может быть, я, по моему обыкновению, действительно давеча глупость сделал... Ну, если она сама не поняла, отчего я так ушел, так... ей же лучше. Он встал, подошел к двери, приотворил ее и стал слушать на лестницу. - Вы желаете эту особу сами увидеть? - Этого-то и надо, да как это сделать? - вскочил я обрадовавшись. - А просто пойдемте, пока одна сидит. Он придет, так изобьет ее, коли узнает, что мы приходили. Я часто хожу потихоньку. Я его давеча прибил, когда он опять ее бить начал. - Что вы это? - Именно; за волосы от нее отволок; он было хотел меня за это отколотить, да я испугал его, тем и кончилось. Боюсь, пьяный воротится, припомнит - крепко ее за то исколотит. Мы тотчас же сошли вниз. V. Дверь к Лебядкиным была только притворена, а не заперта, и мы вошли свободно. ВсЈ помещение их состояло из двух гаденьких небольших комнаток, с закоптелыми стенами, на которых буквально висели клочьями грязные обои. Тут когда-то несколько лет содержалась харчевня, пока хозяин Филиппов не перенес ее в новый дом. Остальные, бывшие под харчевней комнаты, были теперь заперты, а эти две достались Лебядкину. |
