Большего Харли и не требовалось.

В следующий миг Робин уже лежал на спине, считая звезды, появившиеся после свидания его подбородка с локтем Харли. К тому моменту, как Тим поднялся на ноги, Квинн уже держала его собственный посох у горла Вики Вэйл.

– Не делай никаких резких движений, Чудо-мальчик, – сказала она, – я смогу прикончить эту неудавшуюся Лоис Лейн твоей зубочисткой с той же легкостью, что и своим топором.

– Серьезно? – спросила Вики. – Я спаслась с плахи, ты испортила мне прическу, и сейчас мы снова пройдем через все тоже самое?

Харли потрепала ее по щеке.

– Мы будем повторять это столько раз, сколько потребуется, пирожочек.

– Нам вовсе не нужно снова через это проходить, – возразил Робин. – Если хочешь убить меня – убей. Но ее смерть не даст тебе ничего, кроме еще одной метки на поясе или как ты там ведешь счет своим убийствам.

– Мне кажется, вполне достойная причина, – заявила Квинн, – но ты прав, умник. Мне не нужно ее убивать. Мистер Вопросительный Знак хочет, чтобы ты кое-что для него сделал. Если выполнишь его задание, я отпущу ее, и ты можешь идти своей дорогой.

– Что ему нужно?

– Помнишь тот кусочек бумажки, что отвлек тебя от чрезвычайно важной беседы с… с тем ублюдком, что убил моего сладкого? – Харли Квинн оглядела пол. – Вон он, вон там. Подними его.

Робин подчинился. Это был всего лишь кусок бумаги с напечатанными на нем словами «СЪЕШЬ МЕНЯ»».

– Делай как сказано, – приказала она.

Робин взглянул на стол. Он попытался понять, что задумал Загадочник. Хлеб явно мог быть отравлен. Это бы наверняка запустило еще один таймер. Пока токсин бы медленно убивал его, Бэтмен был вынужден в спешке искать противоядие. Это бы также соответствовало теме «Алисы в Стране чудес», поскольку главная героиня вечно пила и ела вещи, которые ее меняли.

По крайней мере, Робин не думал, что отрава убьет его на месте, но только потому, что он полагался на самообладание Загадочника. Неужели Нигма любил троицу и в третьей комнате смерти наконец собрался показать, что настроен решительно?

Вряд ли. Загадочник бы наверняка захотел, чтобы Бэтмен присутствовал на показе заключительного акта, и, хотя Вики Вэйл побежала бы отсюда прямиком в свою газету, унося с собой захватывающий дух эксклюзив, Эдварду Нигме этого будет недостаточно.

Настоящий финал им еще только предстоял.

– Хорошо, – сказал он, шагнул к столу, взял кусочек хлеба и потянулся к ножу для масла.

– Да нет же, кретин, – презрительно воскликнула Квинн, – Боже правый, как вы, идиоты, вообще умудряетесь раскрывать хоть какие-то преступления? Вы такие… аргх! Съешь бумажку! Съешь чертову бумажку!

– Съесть бумагу, – повторил Робин.

– Да! Именно это я и сказала, – продолжила она. – А ты не понял? Чай и хлеб здесь только для лицезрения. – Съешь. Бумажку!

– Хорошо, – сказал Робин.

Он порвал бумажку на кусочки, положил в рот и начал жевать. Бумага растворилась быстро – гораздо быстрее, чем следовало бы. Это напомнило Робину о съедобной рисовой бумаге, которую делали в Азии из сухого крахмала.

– Ну хорошо, я съел ее, – сказал он, продолжая жевать свою импровизированную закуску. – А теперь ты можешь сказать мне, что это такое было на самом деле? Отрава? Галлюциногенный наркотик?

– У тебя есть секреты, у меня есть секреты, – ответила она. – А знаешь, у кого еще есть секреты? У Загадочника! Он позволяет людям узнавать их постепенно, шаг за шагом, в полном соответствии с его планами… а затем, когда ты думаешь, что уже все понимаешь, знаешь, какую единственную вещь ты осознаешь на самом деле? Что ты сейчас умрешь.