– И держатели акций, и директора приглашаются на оба заседания. На первом – держателей акций – директора, таковыми не являющиеся, пересядут от стола на другие места, приготовленные им в этом зале. У стола останутся только непосредственные держатели акций и попечители «Фонда Хардемана», обладающие правом голоса по акциям, принадлежащим фонду. Я бы хотел представить их руководству компании.

Он выдержал короткую паузу.

– Моя сестра, Энн Элизабет Алехина.

Энн, прекрасно выглядевшая, в отлично сшитом парижском костюме, поднялась, степенно кивнула, а затем вновь села по правую руку брата.

– Я также должен добавить, что моя сестра будет сама голосовать по принадлежащим ей акциям.

Справа от нее доктор Джеймс Рэндолф, исполнительный директор фонда. Рядом с ним профессор Уильям Мюллер, административный директор фонда. Держатели акций, если будет на то их желание, могут пригласить на наше заседание адвоката. Но этот адвокат не имеет права обращаться к кому либо из держателей акций, за исключением своего клиента или клиентов.

Вновь последовала пауза.

– На заседании совета директоров все будет наоборот. Держатели акций, не являющиеся директорами компании, займут места в зале, а директора подсядут к столу, чтобы незамедлительно перейти к обсуждению вопроса, ради которого мы и собрались. Если директора, не имеющие акций, выйдут из за стола, мы сможем начать совещание держателей акций, как только прибудет мой дед.

Задвигались стулья, присутствующие в зале заседаний перестраивали ряды. За столом остались пятеро: Лорен Третий, Энн, оба попечителя фонда и я.

Четверо сидели рядом, я – на другом конце стола, превратившегося в разделяющее нас поле битвы. Директора, занявшие места в зале, тихонько переговаривались между собой. Поневоле у меня возникло ощущение, что они – зрители, а мы – гладиаторы Древнего Рима.

Едва начала открываться дверь, как все разговоры стихли. Номер Один вкатился первым, за ним следовали Алисия, высокая, седоволосая, удивительно красивая женщина, которую я видел впервые, и Арти Роберте.

Номер Один на секунду замер, огляделся, а затем направил кресло к столу. Арти убрал стул, чтобы Номер Один мог подъехать вплотную. По знаку старика женщины сели за стол рядом с ним. Арти расположился за его спиной.

Лорен Третий побледнел, сердито посмотрел на деда.

Энн же выпорхнула из за стола, направилась к нему. С неохотой Лорен Третий последовал за ней.

Энн остановилась около седовласой женщины. Тепло поцеловала ее в щеку.

– Мама! Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь. Ты могла бы предупредить нас о приезде.

Теперь я понял, кто эта удивительная женщина. Жена адмирала Хью Скотта. Неудивительно, что Лорен Третий злился на деда. Привести на совещание его бывшую жену и мать!

Энн чмокнула в щечку и Алисию.

– Рада видеть тебя здесь.

Затем молча поцеловала деда и вернулась на свое место. Лорен сухо поцеловал мать в щеку, кивнул Алисии и прошествовал на свое место, даже не поздоровавшись с дедом.

Поднял молоточек и решительно постучал.

– Заседание держателей акций «Вифлеем моторс компани инкорпорейтед» считаю открытым. Но прежде чем мы перейдем к обсуждению повестки дня, председатель хотел бы знать, чем вызвано присутствие за этим столом миссис Скотт и миссис Хардеман. Насколько известно председателю, право голоса по акциям миссис Хардеман принадлежит ему, а миссис Скотт вообще не имеет акций компании.

Арти наклонился вперед, вложил в руку Алисии какую то бумагу, что то прошептал ей на ухо. Она кивнула и встала.

– Мистер председатель!

– Да, миссис Хардеман.

И она отчеканила все то, что шептал за ее спиной Арти:

– Прошу председателя принять заявление, в котором указано, что я возвращаю себе право голоса, ранее переданное другому лицу, – выложила на стол бумагу и подтолкнула ее поближе к своему бывшему мужу.