Лорен Третий посмотрел на нее, потом на деда.

– Это правда?

Номер Один медленно кивнул.

Лорен Третий вновь закрыл лицо руками. Я оглядел кабинет: я был единственным посторонним. Остальные были Хардеманами, нынешними или прежними.

Зазвонил телефон. Номер Один даже не шевельнулся, но телефон не унимался. Наконец он таки снял трубку.

– Да, – бросил раздраженно. Послушал, повернулся к Алисии. – Это тебя.

Алисия, все еще утирая глаза платком, подошла к столу, остановилась у стула, на котором сидел Лорен Третий, взяла трубку.

– Миссис Алисия Хардеман слушает.

Из трубки послышался чей то возбужденный голос.

Слов, разумеется, мы не разобрали.

– Да, – промолвила Алисия. – Да, да. Поцелуйте от нас их обоих, – она положила трубку на рычаг. – Лорен.

Он поднял голову.

– Да, Алисия, – безжизненный, мертвый голос. – Все то я испортил. Где только мог.

– Нет, Лорен. Я не об этом. Звонил Макс.

– Макс? – повторил он, явно не понимая, о ком речь.

– Да! – воскликнула Алисия. – Макс. Муж нашей дочери. Он звонил из Швейцарии. Бетси только что родила сына! Оба чувствуют себя хорошо! Лорен, ты только подумай! – от восторга у нее перехватило дыхание. – Мы – бабушка и дедушка!

И все они вновь стали единой семьей. Поцелуи, слезы, смех, для другого не осталось места.

Я молча встал, вышел из кабинета Номера Один, зашагал к своему. Оказалось, что столь бурно выражают свои чувства не только итальянцы.

Полчаса спустя в мой кабинет вкатился Номер Один.

Захлопнул за собой дверь, уставился на меня.

Я молча наблюдал за ним.

– Ты уволен! – возвестил он после короткой паузы.

– Я знаю. Не сомневался в этом с самого утра, – достал из внутреннего кармана пиджака заявление об отставке, вышел из за стола, отдал ему.

Он развернул лист, прочитал, пристально всмотрелся в мое лицо.

– Клянусь Богом, ты действительно знал.

Я кивнул.

– Тебе известна и причина?

Снова я кивнул.

– Скажи мне.

– Победы от меня не ждали. Наоборот, расчет был на мое поражение.

– Это точно, – мрачно подтвердил он. – Я потерял сына и не хотел терять внука. Но если ты знал, что победителем должен стать он, почему не уступил?

– Потому что не могу иначе. Сдаваться не в моих правилах.

– Так ты на меня не сердишься?

– Разумеется, нет.

Вновь он всмотрелся в меня.

– Кстати, и ты на этом деле кое что приобрел. Твои акции будут стоить двенадцать миллионов долларов, когда в следующем году мы станем акционерным обществом.

– Разумеется, – я сунул руку в карман. – У меня есть кое что для вас, – и положил ему на ладонь золотые запонки »сандансеры».

Он посмотрел на них.

– С «сандансером» ты тоже провел меня. Почему изменил название нового автомобиля с «бетси джетстар» обратно на «сандансер»?

– Потому что долгие годы это был слишком хороший автомобиль, чтобы разом отказаться от него.

После короткого раздумья Номер Один кивнул.

– Пожалуй, ты прав.