|
С ней мне было легко. Я тогда занимался литературным трудом, а она только начинала как актриса. Она погибла, отправившись на свои первые гастроли. Мне было тогда двадцать три, я думал – не выживу. Пил беспробудно почти год. – Он взглянул на Беттину. – Вы мне не верите? Шестнадцать лет прошло с тех пор, и в моей жизни появились еще три женщины, каждая из которых оказалась мне так нужна, что я считал необходимым жениться. Если бы мне это кто‑нибудь сказал сразу после смерти Анны, я бы его прикончил. Время – странная штука. – Некоторое время он задумчиво молчал, а потом добавил: – Интересные истории – моя и ваша, – не правда ли?
– Я рада, что вы теперь так думаете. Мне тоже раньше казалось, что не стоит дальше жить. – А ведь стоит, верно? – мягко улыбнулся Билл. – Это так удивительно. Появляются новые люди, происходят новые события, вновь влюбляешься, не забывают друзья, рождаются дети… что‑то да заставляет жить дальше. Во всяком случае, так было со мной. Беттина кивнула. Ей понравились его слова, они словно освободили ее. Из отдельных фрагментов складывалась картина, но Беттина знала, что за этой картиной угадывается нечто большее – то, что ей еще предстоит увидеть. – У вас еще были дети? – спросила она. Он отрицательно покачал головой. – Нет. Мисс Голливуд не стала утруждать себя, да и недолго мы были вместе. А с номером четыре я состоял в браке три года, но, – он весело улыбнулся, – они показались мне вечностью. И тут вдруг Беттина вспомнила. – А я знаю, когда вы последний раз женились, – сказала она, улыбаясь во весь рот. – В тот момент я жила в вашей нью‑йоркской квартире. – Неужели? – изумился он. – Как же? – Вы отправились на западное побережье жениться, а мы сняли вашу чудесную квартиру на Весте. – Боже мой, – оцепенел Хейл. – Олли… Я сдал ее тогда Оливеру Пакстону… – И он ошеломленно посмотрел на Беттину. – Так вот вы кто! Жена Оливера Пакстона! Но она, выпрямившись в кресле, с достоинством покачала головой: – Нет… – В голове у нее пронеслось очень многое, но даже ради Олли она не могла уступить, – Я – Беттина Дэниелз. Сначала Билл очень удивился, а потом понял, кивнул и протянул ей руку. Она не принадлежала теперь ни отцу, ни Айво, ни Олли. Только самой себе. И он понял это так же, как и она угадывала это в нем. Они посмотрели друг другу в глаза и пожали друг другу руки. – Привет, Беттина. Я Билл. |
