Внимательно выслушав его витийства, я сказал:

– Мистер Родригес, я всё понял. Признаться, вы застали меня своим предложением врасплох. Давайте сделаем так, я попрошу президента Верзилина собрать государственный совет, а завтра в полдень по Гринвичу мы продолжим наш разговор.

Совет Обороны заседал недолго и я получил карт-бланш на переговоры с пидосами уже через полчаса. В их миролюбие никто не поверил, как и в то, что они будут соблюдать хоть какие-либо договоренности. Западный мир уже нарушил столько договоров и соглашений, что верить ему мог только сумасшедший. Тем не менее мы были готовы подписать едва ли не какой угодно договор, вот только ни один из его пунктов никогда не будет соблюдаться ни полностью, ни частично. Мы по-прежнему были настроены только на полную победу и не думали ни о чем другом. В полдень по Гринвичу я связался с белым домом и снова увидел на экране Майкла Родригеса, одетого в строгий чёрный костюм с белой рубашкой и цветастым галстуком. Он широко заулыбался и поприветствовал меня:

– Добрый день, мистер Бор. Как прошло заседание вашего государственного совета? Какое решение он принял?

– Мистер Родригес, – усмехнулся я, изобразив на своём лице нечто вроде улыбки, – мне поручено провести с вами переговоры и выяснить, какой смысл вы вкладываете в слова «Нам нужно лучше узнать друг друга, что научиться доверять и сделать практические шаги к взаимному примирению». Так что я жду разъяснений.

– Вы что же, будете принимать решение единолично, мистер Бор, не консультируясь с вашим руководством? – Удивился пиндос.

Пожав плечами, я ответил:

– У президента и других, куда более важных, дел хватает, так что поверьте, именно так оно и будет. Итак, чего вы хотите?

К этому времени я уже имел большой опыт переговоров с самыми разными пиндосами и успел выяснить, что врать они здоровы и делают это не моргнув глазом. Прекрасно зная, что видя их рожи на экране телепаты не могут читать мысли, они уверовали в свою ментальную неуязвимость. Однако, новые трёхмерные китайские экраны давали на редкость чёткую картинку и вскоре я научился распознавать их враньё. Оно было практическим постоянным. Правды они не говорили никогда и их явно этому специально учили, но вазомоторы ведь всё равно у них работали и потому по мельчайшим признакам можно было понять, что их слова полностью расходятся с истинными мыслями. К тому же я и раньше довольно тонко чувствовал, когда мне врут. Мистер Родригес радостно заулыбался и брякнул:

– О, мистер Бор, будет чудесно, если вы допустите на вашу территорию группу наших учёных-биологов. Нас очень интересует, что же в действительности произошло в так называемой Уральской Республике девяносто лет назад и что вызвало появление на свет мутагена. Понимаете, наши учёные считают, что всё можно развернуть вспять и вернуть все мутировавшие существа к их исходному виду.

От таких слов я даже слегка опешил. Пиндос в первой части своего ответа сказал правду, но соврал в главном. Они даже и не помышляли о том, чтобы вернуть всё на круги своя, но я натянуть усмехнулся и угрюмо сказал:

– Очень в этом сомневаюсь, мистер Родригес. С чего это вам интересоваться нашими проблемами? К тому же это именно ваши учёные создали тот мутаген, который заставил все, как вы говорите, живые существа, среди которых было свыше пятидесяти миллионов ни в чём не повинных людей, трансмутировать. Мне странно это слышать.

– Но всё именно так и есть, мистер Бор, – принялся горячо убеждать меня в том, о чём пиндосы даже и не помышляли, помощник и представитель президента Фоули, – наши учёные считают, что они в состоянии создать не просто антидот, а вакцину-антимутаген, которая развернёт процесс вспять. Разве вам не хочется снова стать человеком? Думаю, что ваши учёные мечтают о том же самом, иначе они не создали бы свою вакцину против мутаций, действие которой даёт стопроцентную защиту и нам очень жаль, что вы поставляете её нам в столь ограниченных количествах.