— Эй! — крикнул Оуэн. — Есть кто-нибудь?

Прихожая смотрела на него, открытая, молчаливая, абсолютно застывшая. Он с первого взгляда заметил во всем окружающем что-то неправильное, тошнотворное, как морская болезнь. Прищурился на углы, отыскивая, где кончаются стены и начинаются потолки. Иначе как понять, где ты — в прихожей или в стенном шкафу? Пространство сливалось в расплывчатый, бесформенный, бессмысленный кошмар. Похоже на пьяную галлюцинацию, но он хорошо знаком с пьянством и, даже не ощупав углы, точно знает, что это реальность.

Затворил за собой дверь — щелчок замка разлетелся по всему первому этажу, — огляделся. Даже отсюда можно сказать, что остальной дом огромный, запутанный. Коридоры идут во все стороны, заканчиваются дверями, которые наверняка выходят в дальнейшие коридоры. А это ведь только первый этаж.

Хотя есть что-то странно знакомое. Не был ли он здесь раньше? Давным-давно, в гостях, в компании, или, может быть, делал ремонт?

— Эй! — снова крикнул Оуэн, и возглас прозвучал непривычно, словно самостоятельно завис в воздухе. — Есть здесь кто-нибудь?

Первое интуитивное ощущение, что дом пуст, определенно подтвердилось. Дом как будто поставили тут, ожидая его появления. Он прошел чуть дальше, по-прежнему трясясь в ознобе, удивляясь, что не согревается. Прислушался к бульканью батарей отопления или треску каминов, ничего не услышал. Перед ним была главная лестница с разбросанными на полу у нижней ступеньки листами. Чертежи. Прихожую и коридоры будто воры очистили, отчего они кажутся еще просторнее.

Оуэн замедлил шаг и содрогнулся, необратимо попав в невидимое зловонное облако, такое насыщенное и густое, что в нем было почти теплее, чем в окружающем воздухе. Дверь справа ведет, видно, в столовую, судя по висевшему над ней необычайно яркому и безвкусному бра, но…

Он повернулся к парадной двери. От внезапного ощущения, что за ним что-то движется, очень близко, волосы на голове встали дыбом. Однако ни в прихожей, ни в коридоре, вообще нигде ничего не было, кроме…

Просто ничего.

В течение следующего получаса он бродил по дому, вверх и вниз по лестницам. Дошел до самого третьего этажа, пока окончательно не сдали нервы. Время от времени ноздри улавливали очередную струйку дурного запаха, которая неизменно пролетала мимо и уносилась за пару секунд, будто ею управляла какая-то сложная вычислительная система. В какой-то момент на третьем этаже, прямо перед тем, как спуститься, Оуэн услышал очень тихую старую музыку, доносившуюся из-за какой-то стены, словно поцарапанную граммофонную пластинку заело и музыкальная фраза повторяется снова и снова. Именно тогда он повернул обратно и сошел вниз.

Среди вещей, обнаруженных в верхних комнатах, были коробка со старой одеждой; живописное изображение дома; тоненькая книжка под названием «Рука тьмы», явно изданная за счет автора, его родственника Губерта Госнольда Маста; ящик с детскими игрушками и коробка с камнями. Находки, по отдельности случайные, даже бессмысленные, в совокупности внушали неприятную мысль, что вместе они могут составить то, чего лучше не видеть. Он решил вернуться на первый этаж, захватив с собой книжку. Ему казалось, что он находится тут уже целую вечность. Тьма за окнами, с самого начала густая и плотная, теперь еще потемнела, если это возможно.

Оуэн с хрустом развернул книгу. Отпечатанная на титуле дата — 1860 — превратила автора как минимум в прапрадеда. Или еще старше? Книжка хрупкая, обложка почти развалилась в руках, печать мелкая до головной боли, строчки неуклюже скошены к концу страниц. Перелистывая пожелтевшие страницы, он чувствовал, как печатные листы рассыпаются, дезинтегрируя книгу.