Открыл последнюю страницу и прочитал:

Когда же, наконец, задолго до того, как минула полночь, он успел мельком окинуть взором фигуру девицы, явившуюся из проклятого черного крыла, наипаче губительного во всем запретном доме, источника нескончаемого беспокойства, мужчина осознал, что его ожидание не было тщетным, и даже улыбнулся. Суждено ей или не суждено наложить на него руку тьмы, увидит или нет он свет денницы, определенно известно, что он принужден провести остаток вечности в ее хладных объятиях.

Посему поднялся и спросил:

— Что ты мне уготовила?

Она лишь сверкнула в улыбке зубами, точно кинжалами, причудливо длинными, и он возжелал услышать. Однако взамен сладкого голоса в уши проник мужской — низкий, неведомый, скрежещущий, как песок в мельничных жерновах, с раскатистым и ненасытным смехом. Обернувшись, он увидел

Оуэн снова перечитал страницу. Текст закончился на полуслове. Не похоже, что последние листы вырваны. Рассказ просто оборвался.

Когда он вернулся в прихожую, за спиной неразборчиво забормотал детский голос со стороны предполагаемой столовой. По спине и по ногам до пят протопали коровьи копыта.

— Генри?..

Глухо прозвучали шаги, приближаясь или отдаляясь, не ясно. Оуэн с колотившимся сердцем бросился к источнику шума. Подбежал к двери столовой, окинул одним взглядом комнату — надувной матрас, ноутбук, разбросанные по деревянному полу листы. Схватил один, прочитал набор слов, обомлел.

Точно. Этот дом снял Скотт.

Увидел в своей руке найденную наверху книжку, посмотрел на страницы и на ноутбук. Наконец, перевел взгляд на дверь в углу и замер. Дверь углового стенного шкафа широко распахнута. За ней видна неровная дыра, пробитая в штукатурке, а дальше — черный коридор.

Он изо всех сил всмотрелся.

Там что-то есть.

Там что-то дышит.

— Генри? — спросил он, подходя ближе. — Это ты? — Бессознательно слегка отдернул голову, вскинул обе руки, ожидая удара. — Это папа. Я не сумасшедший. Если ты здесь, то просто покажись, ладно?

Ничто не шевельнулось.

Приближаясь, он понимал, что по ту сторону простирается безумно глубокое пространство. Это не просто дыра в стене, а потайное помещение, возможно, даже целая спрятанная прихожая. Куплеты песни слишком быстро прокручивались в голове, что-то там про девочку в голубом.

— Генри! Я тебя люблю. Папа тебя не бросит.

— Папочка? — раздался голосок изнутри.

— Иду, — сказал Оуэн. — Сейчас.

И влез в дыру.

Глава 51

Не так легко вернуться в лес. Снегопад продолжался, дороги стали еще хуже.

Остановились на обочине, и Соня собралась вылезать из машины.

— Куда ты? — спросил Скотт.

— Я с тобой.

Он затряс головой:

— Нет. Не надо.

— Послушай…

Он ткнул пальцем в желтые официальные бумаги, лежавшие между передними сиденьями.

— Ты прочитала. Проклятие на моей семье. Тебя не касается.

Соня перевела на него красные глаза.

— Этот дух, призрак, называй как хочешь, вошел в наш дом, убил моего отца.

— Ничего не поделаешь. Проклятие нерушимо.

— Если дело безнадежное, зачем вообще беспокоиться?

— Ради Генри.

— Ты увяз по уши в этой истории, — безнадежно и одновременно сердито заключила Соня. — И кончишь точно так же, как твой отец, дед, внучатный дядя и прочие идиоты из вашей семьи.