|
Он дежурил в квартире Хеллера, и именно его вы расспрашивали о карандашах и ластике. Можете говорить, Рока. – Слушаюсь, сэр. Мне позвонил снизу привратник и сообщил, что какая то женщина просит впустить ее в дом. Я приказал ему не препятствовать посетительнице, не усмотрев в ее намерениях ничего дурного. – Вы так решили? – Да, сэр. – Хорошо, продолжайте. – Поднявшись на лифте, она отказалась назвать себя и принялась расспрашивать, сколько времени я еще собираюсь там находиться, жду ли чьего то прихода и тому подобное. Мы перебрасывались безобидными фразами, как вдруг она достала из сумочки пачку денег и предложила мне сперва триста, затем четыреста и, наконец, пятьсот долларов, чтобы я открыл кабинет Хеллера и разрешил ей пробыть там одной в течение часа. Это поставило меня в затруднительное положение. – Вот как? – Да, сэр. – И как же вы из него вышли? – Будь у меня ключ от кабинета, я бы принял ее предложение. Я бы открыл кабинет, впустил ее, а когда она собралась уйти, арестовал и обыскал. Тогда стало бы ясно, зачем она приходила. К сожалению, ключа у меня не было. – Угу. Значит, будь у вас ключ, вы бы открыли кабинет, впустили ее, она бы там что нибудь сожгла, а вы бы потом собрали пепел и отослали его в лабораторию? Рока глотнул ртом воздух. – Виноват, сэр. Я как то об этом не подумал. – Вы взяли у нее деньги в качестве вещественного доказательства? – Нет, сэр. Я опасался, что это провокация. Я просто заключил ее под стражу и вызвал подмогу, а когда прибыло подкрепление, привез ее сюда. Я ни на секунду не спускал с нее глаз. – Хорошо. Мы поговорим с вами позднее. Ступайте и скажите Бергеру, чтобы он привел ее. Глава 5 Вообще то зрительная память у меня отменная, и я постоянно ее тренирую. Поэтому, хотя я пробыл и приемной Хеллера совсем недолго, я хорошо запомнил всех, кто там находился. И тем не менее миссис Альберт Тиллотсон я узнал с трудом. Она потеряла по крайней мере фунтов пять веса, а на ее лице стало раза в два больше морщин. Контраст между ярко накрашенным ртом и высохшей кожей делал ее похожей на мумию. – Я хотела бы поговорить с вами конфиденциально, – заявила она инспектору Кремеру. Она была из таких. Ее муж являлся президентом какого то банка или фирмы, и я бы сильно удивился, если бы она не потребовала для себя привилегий. Кремеру понадобилось добрых пять минут, чтобы вбить ей в голову, что она ничуть не лучше других. Это повергло ее в шок. Теперь она не знала, как себя вести. И она выбрала путь беспросветной лжи. – Сегодня после полудня ко мне приходил полицейский, – начала она. – Он сообщил, что Лео Хеллер убит, и спросил, с какой целью я посещала утром его офис. Естественно, мне не хотелось оказаться замешанной в какой либо истории, поэтому я сперва заявила ему, что к Хеллеру не ходила. Однако он убедил меня не отпираться, и я призналась, что действительно была на приеме у Хеллера по весьма личному делу, о котором не хотела бы распространяться. Скажите, – она кивнула на стенографиста, – этот человек записывает все, что я сейчас говорю? – Да. У него такая работа. – Мне это не нравится. Так вот, полицейский продолжал настаивать, чтобы я ему рассказала о цели своего визита к Хеллеру, но я отказалась. Когда же он объявил, что будет вынужден сопроводить меня в офис окружного прокурора и даже, возможно, арестовать, я ответила, что согласна рассказать обо всем. Меня и моего мужа очень беспокоит наш сын и его учеба. |
