— К моей сестре. Перестань задавать вопросы.

— Харт узнает о твоей сестре… и где она живет, ведь так? И я знаю, что за мной никто не будет присматривать. Ты убьешь меня, как только привезешь туда. Она поможет тебе меня убить.

Пальцы миссис Палмер были крепки, как железные клещи.

— Я не отпущу тебя, пока не буду далеко отсюда. Я пришлю свое признание, признание всего, что я делала, когда меня здесь не будет. И тогда расскажу им, где ты.

— Я тебе не верю! — рыдала Бет, придавая своему голосу трагические нотки отчаяния. — И ты отправишь Йена на виселицу за преступление, которого он не совершал.

— Это же Харта я пытаюсь спасти, и мне наплевать, кого повесят вместо него. Так всегда поступал Харт.

Она снова закрыла рот и поддержала спотыкавшуюся рядом с ней Бет. Бет больше всего боялась, что миссис Палмер просто бросит ее на улице, раненную. Бет знала, что обитатели этой части Лондона за минуту ограбят ее и оставят умирать. Какая-нибудь добрая душа позовет констебля, но будет уже поздно.

— Пожалуйста, — попыталась она, — давай-ка найдем… какую-нибудь церковь или нечто подобное. Позволь мне найти убежище там, а ты сможешь убежать, я ведь не буду знать, куда ты скрылась.

Миссис Палмер, тяжело дыша, проворчала:

— Не понимаю, почему они женятся на таких заурядных женщинах. Такое светловолосое существо, на котором женился Харт, погубило его. Глупая женщина должна была уйти и умереть, но это так ужасно отразилось на нем. А та дрянь, что была до нее и изменяла ему, была не лучше. Разбила ему сердце. Я ненавижу их всех за то, что они сделали моему любимому.

Ее голос дрожал от ярости, и она дернула Бет за руку. Бет увидела то, что видела Сильвия. Перед ней была женина, готовая на все ради мужчины, которого любила: убить ради него, солгать ради него и ради него пойти на виселицу.

Завернув еще за несколько углов, Бет увидела все, что ей было нужно. Вот оно.

— Вот там церковь, — сказала она, тяжело оперлась на миссис Палмер и указала на серые кирпичи церкви бывшего прихода Томаса. — Отведи меня туда, пожалуйста. Не оставляй меня в этой грязной дыре. Я сойду с ума, я это знаю.

Миссис Палмер что-то проворчала и поволокла Бет к церкви. Она направилась не ко входу в церковь, а к узкому проходу между зданиями. В конце его был небольшой церковный дворик, окруженный стенами зданий и домом викария. Во времена Бет задняя дверь в часовню оставалась незапертой, потому что Томасу нравилось сокращать дорогу от дома викария до ризницы, проходя через церковный двор, и он постоянно забывал ключ.

Миссис Палмер ухватилась за ручку и без труда открыла дверь. Она втолкнула Бет в короткий коридорчик, ведущий в ризницу. Знакомые запахи свечей, пыли, книг и церковных покровов опьянили Бет, и ее сознание вернуло ее в ту жизнь, где она была женой викария. Это было время покоя и порядка, когда дни следовали один за другим, как жемчужины, нанизанные на нить. Рождественский пост, Богоявление, Крещение, Пост. Пасха, Духов день, Троица. Каждый знал, что надо читать, есть и надевать, какие цветы должны украшать церковь и какого цвета должен быть алтарь. И просыпаться на заре, радуясь Пасхе, и ложиться рано в канун Рождества. Никакого мяса в пост, и пиршество в первый вторник после Великого поста. Утренняя молитва, вечеря и главная служба в воскресенье.

На орган им не хватало денег, поэтому Томас подыгрывал на камертоне и молившиеся справлялись с гимнами, которые знали наизусть.

О Господь, помощь нам в прошлом,

Наша надежда в грядущем,

Наш приют в бурю

И навечно наш дом.

Она могла расслышать даже ритм этого медленного пения, высокий мелодичный голос старой миссис Уэтерби доносился к ней из первого ряда.