— Да.

— А не вернись я в Лондон, она была бы жива.

— А Феллоуз все еще считал бы виновным меня. Или Харта. Никакого прощения не может быть, моя Бет, за то, что все узнали правду.

Казалось, она не слышала его.

— Я так сожалею!.. — в горячке рыдала она.

Она прижала руку к его груди и спрятала лицо у него на плече.

Сердце Йена громко стучало, когда он прижимал ее к себе. Когда же он осторожно приподнял ее, чтобы поцеловать, то увидел, что глаза ее снова закрылись, и она потеряла сознание. Йен опустил жену на подушки, роняя слезы на ее горячую кожу.

Глава 22

Бет медленно просыпалась. Она была мокрой от пота, и все у нее болело, но где-то в глубине души она чувствовала, что самое страшное позади.

Ей очень хотелось есть.

Она повернула голову и увидела Йена. Он сидел в кресле возле кровати, запрокинув назад голову и закрыв глаза. На нем были только расстегнутая рубашка и брюки. Он крепко держал ее за руку, но из его губ вырывалось лишь легкое похрапывание.

Бет сжала руку Йена, готовая посмеяться над его распростертой фигурой и измятой одеждой. О, для того, чтобы слезть с кровати, взобраться к нему на колени и снова оказаться в его объятиях, требовались энергия и силы.

— Йен… — прошептала она.

При звуках ее слабого голоса он мгновенно открыл глаза. Йен окинул ее взглядом и тут же оказался на кровати с чашкой воды в руке.

— Выпей.

— Я бы что-нибудь съела.

— Выпей эту чертову воду.

— Да, муж мой.

Бет медленно пила, наслаждаясь ощущением влажности на пересохшем языке. Йен не отрываясь смотрел на ее губы. Она подумала, что если не будет достаточно быстро глотать, задерживая его, то не зажмет ли он ей нос и не вольет ли жидкость ей в горло.

— Теперь хлеб, — сказал Йен.

Он отломил крохотный кусочек и поднес к ее губам. Бет взяла его, не в силах сдержать улыбки.

— Это напоминает мне время, когда мы были в Килморгане. Ты кормил меня завтраком.

Йен, не отвечая, отломил еще несколько кусочков и смотрел, как она жует и глотает их.

— Мне уже лучше, — сказала она, съев еще немного хлеба, чтобы порадовать его. — Но я очень устала.

Йен пощупал ее лоб.

— Лихорадка прошла. Слава Богу!

Она помолчала и вскрикнула, когда он крепко обнял ее. Его рубашка расстегнулась, тепло его голой груди грело как теплое одеяло.

Он пытался поцеловать запекшиеся губы, Но она отстранилась.

— Нет, Йен. Я, должно быть, отвратительна. Мне нужна ванна.

Он погладил ее по голове и убрал волосы с ее лба. Его глаза увлажнились.

— Сначала отдохни, поспи.

— Ты тоже.

— Я спал, — возразил он.

— Я имею в виду по-настоящему поспать в постели. Вызови горничную, пусть она поменяет постельное белье, и ты сможешь спать здесь со мной. — Она смахнула с его щеки слезу, радуясь редко проявлявшимся у него чувствам. — Я так хочу.

— Я сменю простыни, — сказал он. — Мне приходилось это делать.

— «Верхние» горничные будут недовольны, если ты отнимешь у них работу. Они считают, что это не твое место. Большие снобы эти «верхние» горничные.

Он покачал головой:

— Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь.

— Тогда я должна постараться.

Йен вынул из шкафа стопку простыней и стал снимать простыни с одного края кровати. Бет пыталась помочь, но поняла, что не в силах снять даже уголок.