— Роберт, ты слышишь меня?

Бобби отставил чашку.

— Пора ее выгнать, — сказал он, и Куинн вздрогнула.

— Кого? Грету?

— Нет, — ответил Бобби. — Хотя Грета тоже у меня на заметке. Но я говорил об Эди. Таким, как она, не место в школе.

Куинн с трудом подавила желание закричать на него.

— Она преподает здесь уже тридцать лет, — сказала Куинн, овладев собой. — Три года назад ей присвоили звание лучшего учителя штата. Школьники боготворят Эди. Родители просят зачислить своих детей в ее класс…

— Так было прежде, — перебил ее Бобби. — Теперь родители слышать о ней не желают.

— Какую еще гадость ты подстроил? — осведомилась Куинн, заранее зная ответ.

— Когда мне звонят родители, я обязан сообщать им правду. Я считаю, что наши преподаватели должны иметь незапятнанную репутацию…

— Зачем тебе звонят родители? — Куинн облокотилась о стол, мечтая об одном: хорошенько врезать по этой наглой морде. — Скажи честно, ты ведь сам распустил эти слухи? Ты шепнул двум-трем людям, будто бы моральный облик Эди оставляет желать лучшего, они начали чесать языками, а потом…

— Она лесбиянка, — отрезал Бобби. — Причем не скрывает этого. Ее влияние дурно воздействует на школьников. Достаточно взглянуть на Тею Холмс.

— Чем тебе не нравится Тея? — изумилась Куинн.

— Мне не нравятся ее черные одеяния и грубые башмаки.

— Ты шутишь, надеюсь? Подобной тупости я не ожидала даже от тебя. Тея одевается в стиле «гранж». Все ее сверстницы носят то же самое. И кстати, имей в виду: распознать лесбиянку по обуви невозможно. — Куинн покачала головой, внезапно ощутив такую ненависть к Бобби, что сама поразилась силе своего чувства.

— Она представляет опасность для наших детей.

— Чем? — Голос Куинн дрогнул.

— Своим влиянием.

— Ну да, еще бы! Лесбиянство — крайне заразная болезнь. Вчера я пила кока-колу в обществе Эди и мне вдруг нестерпимо захотелось переспать с Дарлой.

— Тебя я ничем не оскорбил. — Бобби дал задний ход.

— Напротив. Ты оскорбил нас обоих. — Куинн вперила в Бобби яростный взор. — А теперь послушай, жалкий червяк. Если вздумаешь причинить Эди еще какую-нибудь неприятность, я начну против тебя войну и заставлю пожалеть о том, что ты живешь на белом свете.

— Это угроза?

— Еще какая, черт побери! Лучшее, что я могу сделать для школы, — это избавить ее от тебя раз и навсегда. И не думай, что мне это не под силу. Если начнешь наезжать на меня, я перестану тебя обходить и пройду насквозь. Оставь Эди в покое.

Куинн рывком повернулась и увидела Марджори Кантор. Та стояла в дверях, замерев от удовольствия, — видимо, собиралась развеять скуку, поделившись в учительской свежей новостью.

— Ты ничего не пропустила, Мардж? — осведомилась Куинн. — Хочешь, повторю?

— Ну, знаешь! — отозвалась Марджори. — Я лишь хотела передать Роберту опись учебников. — Она выпятила грудь и стала похожа на ощипанного голубя. Марджори воплощала попранное достоинство и оскорбленную невинность, однако глаза ее сверкали.

— Отлично. — Куинн посмотрела на Бобби, испуганного и злобного. — Займись инвентаризацией, а преподавание оставь профессионалам, таким, как Эди.