В дверь постучали, и, не дождавшись приглашения, в кабинет вошла Марла.

— Шеф, простите, что беспокою, — извинилась она, передавая Толливеру сложенный листок.

Пока Джеффри разворачивал его, Лена спросила:

— Сколько лет вы живете при церкви Божьей милости?

— Почти двадцать один год, — без запинки ответил Коннолли. — При мне Томас унаследовал землю от отца. На месте фермы не было ничего, но ведь Моисей тоже водил свой народ по пустыне.

Начальник полиции изучал Коула, пытаясь определить, врет или нет. У большинства людей при лжи появлялись характерные движения: одни ерзали, другие терли нос. Коннолли сидел неподвижно, как скала, и смотрел прямо перед собой. Либо он прирожденный лжец, либо кристально честный человек. Джеффри даже не знал, к какому варианту склониться.

Тем временем Коннолли рассказывал о становлении соевого кооператива Божьей милости:

— В то время у нас было всего двадцать работников. Дети Томаса в ту пору почти не помогали. Ничего не поделаешь — подростки, особенно Пол: вечно ленился, а когда все работали, сидел в сторонке, чтобы потом снять сливки. Настоящий адвокат! — Лена кивнула. — Для начала засеяли соей сорок гектаров. Ни минеральных удобрений, ни пестицидов не использовали. Тогда нас чуть ли не сумасшедшими считали, а сейчас на натуральные продукты бешеный спрос. Можно сказать, пришло золотое время. Надеюсь, Томас это понимает. Он был нашим Моисеем! Спасителем, который вывел нас из рабства наркотиков, алкоголя и распутства!

— Он до сих пор болен? — прервала хвалебную проповедь Лена.

— Господь его не оставит, — напыщенно проговорил Коннолли.

Джеффри раскрыл Марлину записку, пробежал глазами строчки раз, другой и с трудом сдержался, чтобы не выругаться.

— Вам есть что добавить? — спросил он Коннолли.

— Вроде бы нет, — пробормотал десятник, удивленный резкостью Толливера.

Лена сразу поняла, что от нее требуется: встала и повела Коннолли к дверям.

— Давайте продолжим разговор завтра, — предложил десятнику Джеффри. — Утром приехать сможете?

На секунду Коул растерялся, но тут же пришел в себя.

— Никаких проблем. — Он так натужно улыбнулся, что, казалось, кожа заскрипит. — Завтра панихида по Эбби, сразу после нее я буду у вас.

— Мне бы очень хотелось поговорить со Львом, — объявил начальник полиции, рассчитывая, что информация дойдет до мистера Уорда. — Может, возьмете его с собой?

— Посмотрим, — неопределенно ответил десятник.

— Спасибо, что нашли для нас время, — Джеффри открыл дверь, — и людей привезли.

Сильно смущенный, Коннолли тревожно посматривал на записку в руках Толливера, явно интересуясь ее содержанием. Что это, отголосок криминального прошлого или естественное любопытство?

— Поблагодарите работников фермы от нашего имени, — продолжал Джеффри. — Все могут быть свободны. В кооперативе наверняка много работы, так что не смеем больше задерживать.

— Никаких проблем, — протягивая руку, повторил Коннолли. — Дайте мне знать, если что-то понадобится.

— Большое спасибо. — Толливеру показалось, кисть хрустнула, таким крепким было рукопожатие Коула. — Жду вас завтра утром вместе со Львом.

В словах Джеффри явно звучала угроза, и, почувствовав ее, десятник перестал играть в доброго дедушку.

— Хорошо.

Лена хотела проводить Коула в приемную, но шеф схватил ее за локоть и показал записку, убедившись, что по-школьному аккуратные строчки не увидит Коннолли.