|
Но мы соблюдаем меры предосторожности. Каждый работник должен завоевать доверие. Алкоголь и сигареты на ферме запрещены. Хочешь поехать в город — пожалуйста, но отвозить или забирать тебя никто не будет. Едва появившись на ферме, каждый знакомится с внутренними правилами и подписывает контракт. Любое нарушение — контракт расторгается в одностороннем порядке. Это очень дисциплинирует, к тому же работники со стажем учат новичков. Хулиганства мы не терпим и действительно отсылаем смутьянов обратно в Атланту. — Голос Эстер смягчился. — Наверное, звучит сурово, но мы вынуждены избавляться от паршивых овец, чтобы дать шанс остальному стаду. Думаю, как представитель полиции вы меня понимаете.
— И какова доля возврата? — спросила Лена. — Ну, приблизительно. — Процентов семьдесят, — сказала Эстер и тут же оговорилась: — Точную цифру вам назовет Лев или Пол. У них все данные под рукой. — Но вы заметили, что люди возвращаются? — Да, конечно. — А Эбби? Ей на ферме хорошо? — Надеюсь, что да, — улыбнулась хозяйка. — Хотя насильно здесь никого не держат. — Лена согласно кивнула, но, похоже, Эстер это не убедило. — Знаю, вам все кажется странным. Мы люди верующие, но навязывание свои взгляды не считаем правильным. Человек должен прийти к Господу по своей воле, иначе Бог его не примет. По вашим вопросам чувствуется: вы скептически относитесь и к моей семье, и к тому, что происходит на ферме, но уверяю: наши помыслы чисты. Как видите, — она обвела рукой кухню, — мы стремимся не к материальным благам, а к спасению души. Спокойная улыбка женщины сбивала с толку больше, чем все странности соевой фермы. Стараясь как-то с этим справиться, Лена спросила: — В чем заключаются обязанности Эбби? — В математике она еще способнее, чем я, — с гордостью проговорила мать. — Некоторое время девочка помогала вести бухгалтерию, но потом ей стало скучно, и мы решили поставить ее сортировщицей. Работа несложная, зато общаешься с людьми. Эбби любит, когда вокруг много народу, ей нравится быть на виду. Наверное, в ее возрасте это естественно. Детектив Адамс выдержала паузу, удивляясь, почему Эстер до сих пор не спросила про дочь: либо не желает признать очевидного, либо ей точно известно, где девушка. — А Эбби сообщили про кражи? — Ну, об этом мало кто знал, — отозвалась хозяйка. — Лев считает, такие вопросы должна решать церковь. — Церковь? — переспросила Лена, якобы не разобравшись, в чем дело. — Ой, простите! — воскликнула Эстер, а ее гостья удивилась, почему она начинает каждое второе предложение с извинений. — Церковь Божьей милости… Почему-то кажется, люди знают, чем мы занимаемся. — А чем вы занимаетесь? Детектив Адамс не слишком старалась спрятать свой цинизм, но Эстер была само терпение. — Наш кооператив спонсирует социальную программу в Атланте. — Что за программа? — Хотим, чтобы беднота услышала слово Господне, и направляем представителей в приюты для бездомных и жертв насилия. «Дома на полпути»[1] также ставят наш номер на ускоренный набор. Иногда принимаем мужчин и женщин, которые только что вышли из тюрьмы. Возмутительно: наша пенитенциарная система глотает людей с потрохами, пережевывает, а потом выплевывает. — Вы храните какие-то данные о них? — Ну, по возможности, — сказала Эстер, возвращаясь к лимонаду. — У нас есть обучающие пособия, с их помощью мы помогаем овладеть основами технологии. |
