|
Неудержимо. Неотвратимо. Десять километров в час. Пятнадцать. Три. Опять — десять. Иногда Макс задавался вопросом, как смог этот сумасшедший русский провести машины через такие препятствия, и не находил ответа… Наконец вот он, конец прохода и равнины Арраса. Догорает бесформенная груда железа, в которой с трудом при наличии известной доли воображения можно познать то ли «Рено», то ли «Гочкис». изуродованные гусеницами останки автоколонны и раскатанные в блин по асфальту водители и сопровождающие… Впереди — небольшой французский городок. Танки проходят его не снижая скорости, но аккуратно. Почти не тронут. Из-за стёкол боязливо выглядывают местные жители. Они, похоже, никак не могут понять, что теперь они не подданные гордой Галлии, а всего лишь граждане оккупированной союзными войсками территории.
— Воздух! Макс торопливо спрятался в башню. Но тревога ложная. Это свои, высоко, не меньше чем на четырёх тысячах проходят строем массивные «Хейнкели» и «СБ». Этих серебристых, очень красивых, но уже устаревших машин у русских достаточно много. Впрочем, они их вполне успешно модернизируют, выводя на новый технический и военный уровень И теперь эти машины вновь в строю и внушают ужас одним своим появлением всем противникам. О! Русские ребята всё таки успели отметиться — на фонаре посреди города болтается на телефонном проводе толстая туша кого-то из местных буржуа. Фон Шрам прищурился, и буквы на табличке, висящей на груди висельника сложились в уже знакомое слово: «Демократ». ну это, конечно, вряд ли. Скорее всего — либо мэр, или кто-то из его помощников. Но когда только успели орлы? Впрочем, ребята они шустрые, и Макс до самой смерти не забудет, что обязан им жизнью… …Иван Кожедуб чуть поддёрнул нос «ЛаФВ», и неуклюжий «Моран-Солнье», прошитый крупнокалиберными снарядами с грохотом взорвался, разбрасывая в разные стороны куски набора. Юркий тупоносый истребитель завоевания господства в воздухе заложил крутой вираж, уходя от обломков, и тут же вновь изрыгнул смерть, ещё один француз зачадил и камнем пошёл к земле. Законы физики ещё никто не отменял… Коллеги из немецкого крыла могут отбомбиться спокойно. И точно услышав его мысли, ведущий «Ю-87» сделал полубочку и камнем пошёл к земле. Даже сквозь рёв мотора донёсся пронзительный вой его сирены. Икан успел заметить, как пошла выносная штанга, массивная бомба оторвалась от растопырившего тормозные щитки «лаптёжника» и практически отвесно пошла на цель. Внизу, на бункере вырос громадный султан разрыва. Прямое попадание! И через мгновение целый лес разрывов заволок всё внизу дымом и пылью… — Ну что там?! — Бьёт, сволочь! Не подобраться!.. Петров выругался — прямо в городке на перекрёстке обнаружился бункер. По идущей спешным маршем в упор ударила крупнокалиберная пушка, а по пехоте сыпанули свинцом пулемёты. И не обойдёшь гада! Либо — лес, Либо такие дома, которые только ящиком тола возьмёшь! Чёрт! Он скрипнул зубами. Темп теряем, темп! Это сейчас главное! Кто-то забарабанил рукояткой револьвера по броне, Владимир выругался сквозь зубы и откинул люк: — Чего тебе?! Перед ним стоял незнакомый капитан в каске. Сквозь грохот стрельбы он надсаживаясь, проорал: — Капитан Иванов! Командир сапёрной штурмовой тяжёлой роты! Прибыл в ваше распоряжение! — Ага! Лезь сюда, капитан! Тот не стал себя долго упрашивать и быстро оказался внутри. Наводчик убрался к радисту, и кое как разместились впятером. — Смотри, капитан — впереди — дот! Мы его уже полчаса кроем, всё без толку! наши пушки слабоваты, тут надо, короче, его заткнуть. Мы темп наступления теряем! Очухаются лягушатннки — много лишней крови будет. Понял, капитан? Тот приник к панораме, внимательно осмотрелся. |
