Здесь тебе ни кустов, где могут прятаться хищники, ни строений, в которых так любят устраивать засады людоеды. Просматриваемая полоса, где тебя в случае чего могут прикрыть солдаты с вышек (правда потом и спросят в три шкуры награду за спасение).
А вот дальше начинается самое интересное. Сначала пейзаж меняется с пустыря на заросший парк, в котором то и дело проглядываются какие-то мечущиеся тени. Тут же появляются первые дома, бетонные сваи, ржавая арматура, холмы кирпичей и бетона. Разрушенные остовы, не выдержавшие натиска дождей, палящего солнца и льда. Чуть глубже в Мегаполис, особенно там, где плотность построек достаточно высока, куда ветру уже сложнее проникнуть, дома относительно целы. Солнечный свет проникает сюда неохотно. Постоянный полумрак и сырость превратили эту местность в рассадник плесени. Густым ковром она покрывает все в округе. И, наученный горьким опытом других, знаешь, что вот эти коричневые проплешины мха ядовиты и их непременно надо сторониться, а вот эти, зеленовато-желтые пятна, даже полезны, его некоторые искатели собирают, отличное кровоостанавливающее средство получается.
Мы продвигались небольшими перебежками, от одного укрытия к другому. Я невольно обратил внимание, что Эн весьма умело двигается, на открытые пространства не выходит, прежде чем идти вперед, сканирует местность. Есть какой-то опыт? Тоже искатель? По ней не скажешь.
— Слушай, а зачем тебе понадобилась Бездна? — спросил я ее, когда мы миновали опасный участок и вышли на дорогу.
— Не твое дело! — отрезал она, ускоряясь.
— Может…
— Нет. Никаких вопросов. Делай своё дело и меньше болтай.
Я лишь фыркнул. Подумаешь, больно-то и надо было знать!
— Идем до памятника, а там привал! Слышишь?
Эн утвердительно кивнула. Я растеряно посмотрел на неё, ожидая встретить шквал протеста.
— Знаю, — тихо сказал она. — Там есть хорошее укрытие, где можно отдохнуть. Дальше уже не будет. Единственное место, где можно набраться сил для тяжелого рывка.
— Ты что же, ходила уже до Бездны?
— Ходила. — Еще тише ответила Эн. — Да не дошла. Проводник с ума сошел.
«Немудрено, с таким-то характером», — подумал я, и мы пошли дальше.
«И все же она нечего…» — вновь усмехнулся кто-то внутри. Я отбросил все ненужные мысли в сторону и сосредоточился. В дороге может произойти что угодно, а значит, нужно быть готовым!…
3
«Город в эти июльские дни утонул в тепле. Мы шли по улице, вдоль лавок с фруктами, мороженым, конфетами, вдоль кафешек, закусочных, витрин магазинов, слушая пение птиц и вдыхая пьянящий аромат свежесваренного кофе. Не шли даже — плыли, как плывут парусники в море, окрыляемые бризом.
Старый усатый цветочник на углу третьей улицы помахал нам вслед. Что-то сказал, восхищенное, на незнакомом языке, кажется, итальянском, и отправил тебе воздушный поцелуй. Я улыбнулся. Я совсем не злюсь. Я понимаю его. Ты прекрасна. Твое лицо… его уже нет в памяти, словно все подернуто в тумане. Но сквозь мглу смутно и размыто проявляются — поразительно живые глаза, нежно играющий румянец. И… все.
Воспоминания, которых не было словно костер, который не греет».
— Вставай! Хватит спать!
Что-то твердое прошлось по моим ребрам, и я тут же подскочил, выхватывая из кобуры «Питон».
— Тише! Тише, ковбой! Спокойней! Проснись. Теперь моя очередь отдыхать, а ты карауль, давай.
Я протер глаза, стирая остатки сна. Пряча оружие, недовольно пробурчал:
— Ты полегче давай, а то так можно и пулю схлопотать.
— Ты попади сначала, — огрызнулась Эн. |