Кэт вскинула подбородок. Каким-то образом леди Доз узнала о ее влюбленности в Дейвида Тернберри. Но Кэт говорила об этом только с Илайзой, а сестра никогда бы не предала ее.

Должно быть, она сама себя выдала. И это правда: желать Дейвида — все равно, что желать звезду в небесах.

И все же…

Если бы только у него было время узнать ее получше! Случались и более странные браки. Они жили в просвещенном веке.

— Ну так что, Кэт? — спросила Изабелла.

Кэт чувствовала, как будто она продает свою душу.

— Я бы с удовольствием отправилась в экспедицию, — ответила она.

Изабелла самодовольно улыбнулась.

— Не забывайте о нашей сделке, — предупредила она.

— Не забуду. Хотя я чувствую себя подписавшей договор с дьяволом.

— Больше никаких подобных замечаний!

— Конечно, леди Доз.

— Тогда я ухожу, а вы должны встать. Мы все приглашены на завтрак к сэру Хантеру.

С этими словами леди Доз удалилась из комнаты.

На мгновение Кэт подумала, что она действительно продала душу дьяволу.

Когда Кэт спустилась по лестнице, Хантер подумал, не лишился ли он рассудка. Чем он занимается?

«Мне следовало бросить это дело».

Кэт уже не носила платье его сестры, но была очень красиво одета в платье с неглубоким вырезом. На юбке были заложены мелкие изящные складки, и, благодаря искусному крою сзади, она словно взлетала при каждом движении. Янтарный цвет заставлял ее волосы сверкать, как пламя, и подчеркивал золотистый оттенок глаз. Сегодня ее волосы были скромно, но элегантно схвачены на затылке, оставляя свободными лишь несколько прядей.

Когда глаза Кэт встретились с глазами Хантера, в них светился вопрос. Хантер знал, что ее интересует, почему он все это для нее делает.

Хантер усмехнулся и пожал плечами. «Не имею ни малейшего понятия!» — казалось, ответил он.

Вряд ли это соответствовало действительности. Было ли это всего лишь досадой, что такая девушка слепо влюблена в молодого олуха вроде Дейвида Тернберри? Чувствовал ли он себя расстроенным, что ее внимание сосредоточено не на нем? Нелепо, конечно, так как Кэт хотя и не принадлежала к его кругу, но отнюдь не была доступной женщиной. Он не осмеливался глубже проанализировать свои эмоции.

— Доброе утро, Кэтрин, — поздоровался Хантер, сознавая, что отец с беспокойством смотрит на нее.

Леди Доз демонстрировала неудовольствие. Илайза тоже глядела на сестру с тревогой. Не пыталась ли она также что-нибудь выиграть в создавшейся ситуации?

— Доброе утро, — ответила Кэт, переместив взгляд на отца. Был ли он обеспокоен этим вторжением в их дом? Должно быть, он знал все, что леди Доз говорила ей.

Уильям Адер протянул руки. Кэт, спустившись на площадку, взяла его руки в свои.

— Моя принцесса моря, — пробормотал Уильям и повернулся к Хантеру. — Богатство человека, сэр Хантер, не в золоте и серебре. Мои дочери — мое сокровище.

Хантер восхищался отцом Кэт, но чувствовал некоторую неловкость. В его намерения входило преподать «сокровищу» суровый урок — что за мужчинами типа Дейвида Тернберри не стоило гоняться. И он чувствовал странное возбуждение, так как открыл сокровище сам. Те, кто видел работы Уильяма Адера, называли его «морским царем», поскольку его изображения больших парусников были великолепными.

То, что Уильям в основном зарабатывал на жизнь персональными и семейными портретами, было очевидно. И это не было пустой тратой времени, так как он был мастером и этого жанра, о чем свидетельствовали портреты дочерей в рамках по обеим сторонам камина.