– Ты действительно думаешь, что в ней лежат сокровища? – спросила Фейвор.

Рейн не мог понять ни ее тона, ни странного, несчастного выражения лица.

– Не знаю. Давай посмотрим. – Он схватил тяжелый подсвечник и обрушил его на крышку чайной коробки. Хрупкое, тонко вырезанное дерево раскололось и распалось на куски.

Рейн и Фейвор вместе смотрели на разломанную коробку. Стояли так целую минуту. Потом Рейн наконец поднял большой, скрытый внутри разрушенной коробки куб. Он разнял его. Открылся выгоревший бархат, и больше ничего. Фейвор опустилась на колени рядом с отлетевшими кусками, поднимала и отбрасывала дощечки, заглядывала внутрь немногих ящичков, уцелевших после разрушения. Рейн поддел последние обломки носком, перевернул их. Здесь не могло прятаться даже колечко, не то что полный гарнитур из тяжелого золота и драгоценных камней.

– Мне… мне очень жаль, – услышал он шепот Фейвор.

Его охватило отчаяние. Теперь у него ничего не осталось. Никаких пустых мечтаний. Никаких благородных намерений.

Он задумчиво смотрел в одну точку. Ему следует уехать. Шансы на то, что он найдет клад Макларенов в этом огромном количестве комнат, в которых полно потайных мест, были ничтожно малы, если вообще существовали. Но не это было реальной причиной его желания бежать. Как он мог остаться, если Фейвор ищет себе в мужья какого-то ублюдка?

– Мне кажется, нам просто надо продолжать поиски, – услышал он голос Фейвор, тихий и охрипший.

Он поднял глаза, посмотрел ей в лицо и понял. Что касается Фейвор, она нашла то место, где они могли быть вместе. И она нашла предлог, необходимый ей, чтобы остаться с ним: поиски клада.

Она не улыбалась, но ее виноватое лицо излучало счастье, подобно солнечному свету.

Рейн не смог устоять.

– Да, – тихо согласился он.

Глава 24

Танбридж ворвался в библиотеку Карра:

– Карр! Великая новость! Наконец-то!

Карр, который как раз в этот момент рылся в кипе долговых обязательств, договоров, завещаний, писем и признаний исков, раздраженно поднял глаза.

– Прошу вас, закройте дверь, Танбридж, – сказал он и начал складывать бумаги в стопку.

Он искал одно особенно компрометирующее любовное письмо, но это могло подождать. Было важнее не показаться слишком сосредоточенным на разложенных на столе бумагах. Он не должен позволить Танбриджу догадаться, что ищет тот источник, от которого зависит будущее и престиж Карра.

– Ну, – сказал Карр, отрывая кусок бечевки и связывая им бумаги. – Что это за удивительная новость?

– Король умер! Георг умер! – воскликнул Танбридж. – Вы меня слышите, Карр? Георг II умер 25 октября. Теперь король – его внук.

– Внук? – повторил Карр. – Наконец. Столько лет спустя…

– Да. – Танбридж усиленно закивал. – И так как все Ганноверы ненавидели своих преемников, Георг ненавидел своего внука, и внук платил ему тем же. Этот король молод, Карр, он уступчив и нетерпелив.

– Он отменит указ деда в отношении меня? – спросил Карр, стараясь не выдать своей тревоги.

– Он даже не узнает о нем.

Карр подался вперед и взглянул в лицо ухмыляющемуся Танбриджу.

– Осторожнее, сэр. Я не хочу испытать разочарование в этом вопросе.

– Я уверен! – заверил его Танбридж. – В последнее время Георг в основном жил за границей, так что почти не знал мальчика. Юный король не станет тратить время и разбираться в личной неприязни своего деда, я вас уверяю.

– Откуда вы узнали эту новость?

– От лорда Эдгара, еще и часа не прошло.