Он отлично поработал на себя, особенно за последние несколько лет, и Альберт гордился, что стал значимой частью этого успеха. Как правая рука Большого Джона, он часто спасал здоровяка от мели. Он был тем самым сыном, которого заслуживал Большой Джон — умным, беспощадным, имеющим цель.

— Но эта ее дочка, сплошная трагедия, если ты понимаешь, о чем я, — закончив, Большой Джон сделал еще один глоток виски.

Альберт точно понимал, о чем он. Все это он слышал уже тысячи раз.

— Она использовала моего мальчика, — сказал Большой Джон, и Альберт на секунду заволновался, что они близятся к взрыву раздражения и гнева.

В Денвере Большой Джон был склонен к раздражительности и задумчивости, но сегодня он не мог этого сделать. Когда Большой Джон начинал раздражаться и ныть, он превращался в настоящего размазню, тупого пьяницу и просто переставал нормально функционировать. Сегодняшнего терпения на тупость у Альберта не хватит.

— Она использовала его, а потом выкинула. Из-за нее он пошел по наклонной и вляпался по самые уши. Вот что убило его, а не пуля.

— Кристиан Хокинс убил его, Джон, — сказал Альберт, зная, что именно это хочет услышать здоровяк. Он всегда хотел слышать именно это.

Большой Джон сделал еще один глоток, а потом вытер рот рукавом халата.

— Суд заявил, что он этого не делал, но думаю, ты прав, Альберт. Ублюдок убил моего сына, а Катя Деккер вложила пистолет в его руку и приставила его к голове Джонатана.

— Ты сказал, что девчонка может явиться сегодня сюда со своей матерью?

— Вероятно. Я не хотел оскорбить столь почетного гостя, указывая ей, кого она может привести с собой, а кого — нет, — сказал Альберт. На самом деле, он сделал все возможное, чтобы Катя появилась вместе с матерью, послав сенатору осторожное напоминание о том, скольким пришлось пожертвовать семье Трейнор из-за нее. Большой Джон лишился сына и шанса занять президентский пост — он заслуживал, по меньшей мере, запоздалых личных извинений от девчонки, которая стала причиной той трагедии. Если Катя Деккер хочет вернуться в Денвер, ей придется поваляться в ногах у Большого Джона.

— Пока она была заперта в Париже, я не слишком беспокоился, — проворчал Большой Джон. — Впрочем, жизнь в Калифорнии тоже не особо отличается от пребывания в психушке, но эта девчонка несет с собой несчастье, и я не позволю ей жевать травку на моем пастбище. Либо она сваливает из Денвера, либо ей конец. Я не рассчитываю на что-то меньшее. Прошло то время, когда ее можно было приструнить.

Альберт думал точно так же.

— Такое несчастье с Тедом Геррети, — продолжил Большой Джон, повторяясь. Прежде, чем подойти к письменному столу, он снова наполнил бокал. — Вы были замечательной компашкой. Чертовски хорошей… Кроме Роберта Хьюза. Его винтики давно разболтались.

— Чертовски хорошей, — согласился Альберт.

— Геррети собирался материально поддержать кампанию Мэрилин — напомни мне послать соболезнования его семье.

— Да, сэр.

— Где, черт возьми, носит Германа? — проворчал старик, оглядываясь в поисках своего камердинера.

— Думаю, он помогает Мэри Бэт в гостиной.

Большой Джон фыркнул и указал на гардеробную.

— Ну, Альберт, сегодня я желаю надеть серый костюм. Ты знаешь, какой.