Профессор Лайалл закрыл дверь и вернулся к своему подопечному. Хотел было сунуть руку в жилетный карман за своим верным носовым платком, но вспомнил, что на нем только пальто, которое он накинул на берегу, — наряд совсем неподходящий для гостей! Морщась от досады на собственную оплошность, бета схватил одну из пастельных декоративных подушечек и сунул ее в пасть новоиспеченному оборотню: тому будет что кусать, а заодно и приглушит его поскуливания. Затем Лайалл наклонился и прижал своим телом к кушетке дрожащее тело Биффи, ласково обнимая его. Отчасти в нем говорил инстинкт беты — потребность защитить нового члена стаи, отчасти простое сочувствие. Первый раз всегда переносится хуже всего — не то чтобы потом становилось легче, но хотя бы привычнее.

Вошел Танстелл.

— Черт побери, профессор, что происходит?

— Боюсь, слишком много всего, чтобы так сразу объяснить. Надеюсь, это подождет пока? У меня на руках новообращенный щенок, и я должен управляться с ним без альфы. У вас в доме найдется сырое мясо?

— Жена заказала стейк, только вчера принесли.

Танстелл вышел, не дожидаясь уговоров.

Лайалл улыбнулся. Рыжеволосый актер с легкостью вошел в прежнюю роль клавигера и готов был без лишних слов делать для оборотней все необходимое.

Шоколадный мех Биффи начал таять и вскоре остался только на макушке. Открылась голая кожа, бледная, как у всех бессмертных. Глаза постепенно теряли желтизну и снова становились голубыми. Сжимая в объятиях корчащееся тело юноши, Лайалл чувствовал и слышал, как ломаются и вновь срастаются кости. Процесс был долгий и мучительный. Пока Биффи хотя бы отчасти овладеет этим искусством, пройдет не один десяток лет. Быстрота и плавность превращения свидетельствовали о возрасте оборотня и его положении в стае.

Лайалл все еще обнимал бывшего трутня, когда Танстелл вернулся с большим сырым бифштексом и стал суетиться, с переменным успехом пытаясь чем-то помочь. Наконец вместо волка у беты в руках оказался просто голый, дрожащий и несчастный Биффи.

— Что? Где?.. — он слабо попытался высвободиться. Нос у него задергался, словно он хотел чихнуть. — Что происходит?

Профессор Лайалл разжал объятия и, присев на корточки возле дивана, пока появившийся с одеялом и с озабоченным выражением лица Танстелл не успел укрыть молодого человека, с удовлетворением отметил, что смертельная рана на его животе зажила без следа — и впрямь со сверхъестественной быстротой.

— Кто вы? — Биффи поднял мутные глаза на ярко-рыжие волосы Танстелла.

— Я Танстелл. Бывший клавигер лорда Маккона. А теперь, собственно, простой актер.

— Он хозяин дома и наш друг. Здесь мы можем пересидеть день в безопасности, — негромко, спокойно проговорил профессор Лайалл, укутывая одеялом все еще дрожащего Биффи.

— А нам это нужно? Я имею в виду безопасность.

— Что вы помните? — Лайалл материнским жестом заправил за ухо парню прядь каштановых волос. После всех трансформаций, несмотря на наготу и щетину, молодой человек по-прежнему выглядел истинным денди. Странное будет явление в суровой, по-солдатски мужественной стае Вулси.

Биффи резко вздрогнул, и глаза у него наполнились страхом.

— Мандат на уничтожение! Я узнал, что… Боже мой, я же должен был доложить! Я пропустил встречу с милордом.

Он рванулся, словно хотел встать.

Лайалл без труда удержал его.

Биффи в отчаянии взглянул ему в лицо.

— Вы не понимаете… он снимется с места, если я не приду. Он знал, что я следил за кормчим. Как они меня поймали? Я такой идиот. Мог бы быть поосторожнее. Словом, он… — Биффи умолк. — Долго я там просидел?

Лайалл вздохнул.