Вампир возник из ниоткуда — с непостижимой быстротой он запрыгнул с проселочной дороги прямо в коляску и сразу, без колебаний, бросился к Алексии — единственной, в ком с первого взгляда опознавалась женщина. Та стремительно перескочила на пустое сиденье напротив, рядом с настоятелем. Вампир свалился туда, где она сидела только что. Мадам Лефу предостерегающе вскрикнула. Алексия крутнула ручку парасоля, и его кончик ощетинился двумя острыми шипами — деревянным и серебряным.

Настоятель с неизвестно откуда взявшимся длинным, грозного вида деревянным ножом в руке издал ликующий клич и сделал выпад. Мадам Лефу на этот раз была в своем верном галстуке и тут же прибегла к его помощи. Алексия размахивала парасолем. Но они все трое были обычными людьми, которым трудно совладать со сверхъестественной силой, и вампир, даже в одиночку, да еще в тесной коляске с открытым верхом, отбивался без особого труда.

Настоятель бросился на врага. Он улыбался — впервые улыбался настоящей улыбкой. Безумной, но искренней.

Алексия крепко схватила парасоль обеими руками и применила хитрость: начала тыкать вампира деревянным шипом во все места, какие высунутся из клубка схватки, если только успевала по ним попасть. С тем же успехом она могла бы пытаться извести на лужайке кротов, колотя их молотком по высунутым из нор головам. Но скоро Алексию даже захватила эта игра.

— Дотроньтесь до него! — крикнул ей настоятель. — Дотроньтесь, чтобы я мог его убить!

Тамплиер оказался отличным бойцом: он раз за разом пытался вонзить свое деревянное оружие в сердце или в какой-нибудь другой жизненно важный орган вампира. Но ему не хватало проворства, и даже помощь мадам Лефу не привела к надлежащему результату.

Изобретательница несколько раз с силой ткнула вампира булавкой для галстука. Царапины на нем заживали почти сразу, но, вероятно, раздражали. И небрежно, будто смахивая надоедливого жука, вампир ударил мадам Лефу по скуле. Бедняжка отлетела к стенке коляски и неуклюже сползла на пол. Глаза у нее закрылись, челюсть отвисла, усы отклеились и упали.

Не успела Алексия опомниться, как вампир схватил тамплиера, поднял и швырнул в возницу — так что оба вылетели из экипажа на проселочную дорогу.

Лошади с паническим ржанием сорвались в бешеный галоп и понесли, грозя вот-вот вырваться из постромок. Алексия старалась удержаться на ногах в раскачивающейся во все стороны коляске. Четыре тамплиера, пытавшиеся догнать их верхом, остались далеко позади, в облаке клубящейся пыли, поднятой яростными копытами.

Вампир снова бросился на Алексию. Та покрепче ухватила парасоль и стиснула зубы. Правду сказать, ей ужасно надоели бесконечные стычки. Можно подумать, она какой-нибудь боксер из Уайте! Вампир прыгнул. Алексия взмахнула парасолем. Но он отбил удар, навалился на нее, схватив за шею. И чихнул.

«Ага! — подумала Алексия. — Чеснок!»

Едва вампир прикоснулся к ней, как его клыки исчезли, и сил осталось не больше, чем у обычного человека. В красивых карих глазах кровососа читалось недоумение. Должно быть, умом он понимал, кто она такая, но ощущения от прикосновения к запредельной явно оказались для него внове. И все же его пальцы неумолимо сдавливали горло Алексии. Даже став смертным, он вполне мог задушить ее, сколько бы она ни брыкалась и ни вырывалась.

«Я еще не готова умирать, — подумала Алексия. — Я ведь даже Коналла отругать не успела». Она вспомнила о ребенке — впервые не как о неудобстве, а именно как о ребенке. «Мы еще не готовы умирать».

Она рванулась, стараясь сбросить вампира с себя.

И тут что-то белое ударило нападавшего по спине — с такой силой, что Алексия услышала хруст костей: в конце концов, вампир стал на какое-то время простым смертным, не имеющим никакой сверхъестественной защиты.